Тайна медсанбатовской палаты
Произошло это ранней осенью победного 45-го. Видимо, не смирившись с успехом советских войск в разгроме фашистов и водружением именно русскими знамени Победы над поверженным Рейхстагом, наши англо-американские союзники кое-где предприняли провокации. Наше командование объявило боеготовность №1.
Жертва тонущего танка
Поступила такая команда и в нашу 21-ю танковую бригаду особого резерва Верховного Главкома. Базировались мы тогда под Пружанами в Белоруссии. Через полтора-два часа танковые батальоны уже были в боевом походе. В вечерних сумерках рассредоточились в лесном массиве. А утром пришлось преодолевать не широкую, но довольно глубокую речушку.
Проводку машин по мосту (уж больно узкому – под сельскую телегу) обеспечивали командиры танковых взводов. Третьим в первой роте командовал недавно прибывший из офицерского училища лейтенант. То ли он сам замордовался, то ли затуркал механика-водителя – опытного и разбитного Семена Соловья своими манипуляциями рук: нажми, мол, правый, потом левый и снова правый фрикцион. Кончилось тем, что танк не вписался в ширину моста и… свалился в речку.
Ушел вместе с ним под воду и механик. Чуть более минуты прошло, как Соловей выбрался из танка через открытый люк и вынырнул на поверхность. Нахлебаться воды, слава Богу, не успел, а вот промок до нитки и продрог до мозга костей. Отправили механика в медсанбат, а танк, когда извлекли из реки, – в полевые ремонтные мастерские. Несколько недель провалялся Семен на медсанбатовской койке. Частенько мы проведывали его, когда боеготовность №1 отменили. Всю простудную хворь из него военврачи выгнали. Пора бы выписывать в строй. Но заметили друзья-товарищи, что Семен лицом осунулся, помрачнел, стал весельчак-балагур малоразговорчивым. Было видно, чем-то морально угнетен. Стали допытываться. Отмалчивается. У медиков поинтересовались – те руками развели: сами, мол, не поймем.
Сослуживцы забеспокоились: гнетет что-то Семена, а что именно – не говорит. Обратились к комбату. Строгий майор Порамонов умел быть по-отцовски внимательным и добрым. Настоящий Батяня! Пошел комбат в медсанбат побеседовать с бойцом, вызвать на откровенность, выпытать, чем угнетен боевой механик. И таки выпытал…
– Не чувствую я мужской силы, командир, – признался Семен майору. – Мечтал: демобилизуюсь, возвращусь домой – семью заведу, отцом стану…
Это сейчас во всю ивановскую по радио и телевидению говорят об эротике и сексе. И даже молодежь сразу понимает, что значит «они занимаются любовью». А тогда, в 45-м, и слыхом не слыхал Семен Соловей слов «эрекция», «гениталии». Просто чувствовал, как приливает мужская сила, когда обнимал девушку. Не знал таких слов и комбат. Но приободрил механика.
– Все ясно, сынок, – сказал Батяня Семену. – Будем решать. Может, в госпиталь направим, где специалисты по этой части есть…
Интим-миссия капитана
Госпиталь – госпиталем, но прежде майор Порамонов решил с врачами медсанбата поговорить.
– Никудышные психологи мы, выходит, – заявили они, – если не догадались по такому щекотливому вопросу с бойцом поговорить. Будем думать, что делать – как лечить, – успокоили медики комбата.
Лекарств-то тогда особых не было. Доктора же от науки и практики на этот счет не задумывались – указаний свыше не получали. Это теперь предстательную железу вторым сердцем мужчины назвали. И лекарств тьма-тьмущая появилась для поднятия потенции и усиления эрекции – капли, таблетки, мази. Тогда же применяли разве что бабушкины снадобья да массаж определенных точек на пояснице. А кто в медсанбате знал – какие точки, как их массажировать? Врач-терапевт капитан Римма Белявская и начальник медсанбата собрались на «мини-консилиум».
– Понимаете, парень не только переохладился и простыл. От неожиданности случившегося он перенес шок и потрясение. Значит, клин клином выбивать нужно. Не пропадать же мужику, – сказала Римма Романовна подполковнику. В голове капитана возник план щекотливой миссии, которую она решила взять на себя. Обговорили с начальником медсанбата детали, в которые посвятили только хирургическую сестру Тамару. «Может, помощь потребуется», – пожала плечами капитан…
Она прибыла в медсанбат нашей танковой бригады в начале 43-го, после окончания медвуза поработав в тыловом госпитале. Там познакомилась с будущим мужем-хирургом. Оба подали рапорты о направлении на фронт. Ее отпустили, а его нет. Была Римма Романовна, скажем прямо, хороша собой: есть на что посмотреть. Многие офицеры останавливали на ней пристальный взгляд, некоторые предлагали ухаживания. Но она оставалась неприступной и ровной в отношениях ко всем. А начальник медсанбата, запорошенный сединой от возраста, при каждом удобном случае в кругу офицеров отзывался: «Капитан Белявская очень грамотный и вдумчивый врач». Видно, не случайно идею «вышибать клин клином» предложила она.
Через пару-тройку дней Семен Соловей остался в палате в единственном лице: двоих выписали в подразделения, еще один пациент был переведен в другую палату. «До этого хоть словом перебросишься, – делился Семен с навещавшими его товарищами, – а теперь? Еще тоскливее стало…» Однако вскоре тоску сменило изумление – то, что произошло с Соловьем, потрясло его своей невероятностью.
Он дремал в полузабытьи, когда глубокой ночью Римма Романовна пришла к нему в палату. Неслышно прикрыв дверь, она сбросила с себя медицинский халатик и в чем мать родила юркнула к Семену под одеяло. Разгоряченная желанием произвести на партнера потрясающее воздействие, женщина прильнула к нему всем пылающим жаром телом. Упругая грудь уткнулась Семену в лицо. От всего этого Соловья бросило в горячий озноб. Словно от укола, вспыхнул весь его организм. Таким жаром, что хоть прикуривай.
– Ну, дружок, – нежно шептала ему на ухо военврач, – возьми меня… Я пришла к тебе за этим…
Когда Римма ушла, Семен даже прослезился от удовольствия, которое принесла ему женщина, и от радости, что к нему неожиданно вернулась мужская сила. Капитан Белявская потом еще дважды приходила по ночам, видимо, чтобы убедиться в успехе «эксперимента» и закрепить достигнутое…
Это было холодной осенью 45-го. Лишь в 50-м, в узком кругу друзей, рассказал Семен о своей неприятной «хворобе» и еще более невероятном исцелении. В кармане его гимнастерки уже лежали документы на увольнение, он неторопливо укладывал свой скарб в солдатский вещмешок. А мы говорили тосты с ним и другими товарищами, отбывающими «на гражданку», вспоминали о почти семилетней совместной службе.
К тому времени Римма Романовна уже давно оставила службу и работала в одном из мединститутов. Говорят, даже защитила диссертацию на тему, которую успешно опробовала с механиком Соловьем. Семен держался весьма достойно: не каждый из бойцов мог проявить такую выдержку, чтобы не растрезвонить на каждому углу о том, что с ним произошло в медсанбатовской палате. Дело-то интимное. Даже в 50-м мы не поверили Семену, хотя и были свидетелями того, как неожиданно он свалился с танком в речку.
Петр ЕРКИН
(имена героев рассказа изменены по этическим соображениям)
Вверх▲
Отзывы читателей (0)
Написать отзыв▼
Архив рубрики / Другие статьи этого номера 16 (550) от 19 апреля 2005 года
подарок к праздникурезонансмойдодырв мире животныхс песней по жизни«прямая линия»есть такая работажизнь за часпочтовый ящик «ддд»к 60-летию победыВ Курск приехали французский журналист и гостья английской королевы
подаркивокруг смехапроисшествияавтосалонавтосалонпланета загадокпланета загадокпланета загадокпланета загадокпланета загадокздоровьечкоздоровьечкодела домашниедела домашниедела домашниедела домашние
лицо номера
