Первые дни войны: воспоминания очевидцев
Ночью 22 июня в Курске прошла акция «Свеча памяти». Около 200 человек на Красной площади зажгли свечи в память о тех, кто защищал нашу Родину в годы Великой Отечественной войны. Мероприятие началось в четыре часа утра. Время выбрано неслучайно: ровно 70 лет назад фашистские войска, нарушив пакт о ненападении, вторглись на территорию СССР.
Новый взгляд на события 41-го
Чаще о войне у нас принято говорить ближе к 9 Мая, вспоминая героизм и подвиги нашего народа. В дни печального юбилея начала Великой Отечественной многие федеральные СМИ посвятили этой теме целые полосы, но в несколько ином ракурсе. Воспоминания очевидцев, архивные материалы, версии случившегося... Историки спорят о войне до сих пор. Было ли нападение Германии настолько вероломным, как это принято преподносить в учебниках истории? Справедливо ли говорить о явном превосходстве противника? Почему в первые месяцы войны мы несли такие огромные потери?
«В советские времена ее причины было принято объяснять «внезапным нападением» вкупе с «численным и техническим превосходством противника», – пишет «АиФ». – У этой версии был лишь один недостаток: нам предлагалось просто поверить в нее».
В преддверии 70-й годовщины начала войны Служба внешней разведки РФ рассекретила документы, поступившие в Кремль в 1938–1941 годах. По мнению составителя сборника, получившего название «Агрессия», генерал-майора СВР Льва Соцкова, разведка своевременно и полно информировала Сталина о дате предстоящего нападения гитлеровской Германии. Во вступительной статье к книге утверждается, что тезис «о внезапности нападения» был выдвинут нашим руководством из таких соображений: хотели хоть как-то объяснить советскому народу катастрофические неудачи первых месяцев войны.
Автор одного из наиболее серьезных исследований этого периода, историк Марк Солонин опровергает миф о превосходстве Германии. «К 22 июня 1941 года численное превосходство Красной армии над противником на Западном театре военных действий было трех-четырехкратным: 12,5 тыс. советских танков против 4 тыс. немецких, 8,5 тыс. боевых самолетов против 2,3 тыс. самолетов люфтваффе». В своих трудах он выдвигает теорию, что было две войны – до 1942 года и после, что воевать начали только тогда, когда к Гитлеру у каждого появились личные счеты, а за Сталина, большевиков и колхозы умирать не очень-то и хотелось. Мол, поэтому число пропавших без вести в 8–11 раз поначалу превосходило число убитых, безвозвратные потери бронетехники немцев к сентябрю 1941-го были в 20 раз меньше советских, самолетов – в 14 раз. «Российская газета» приводит данные вермахта: из 5,7 миллиона пленных за все годы войны половина сдалась в 41-м. Вывод делается такой: германская армия якобы встретилась с почти неуправляемой вооруженной толпой, а причиной стихийного распада армии стали неисполнение приказов и массовое дезертирство...
Что это: попытки переписать историю или желание пролить свет на истинные причины неудач? Мы обратились к курским ветеранам с просьбой вспомнить первые дни войны. Свидетелей тех событий, к сожалению, остается все меньше, и тем ценнее их воспоминания.
Валентин БАРЫШЕВ: «Морально народ был готов дать отпор»
Валентин Барышев помнит 22 июня 1941-го так отчетливо, будто это было вчера: «Солнечное утро. Мы с мамой шли по улице Пристени. Лето: все вокруг зеленое, в воздухе аромат цветов, настроение замечательное. Вдруг видим толпу: люди стоят, опустив головы. В центре поселка находился единственный радиоузел, односельчане что-то внимательно слушали. Подойдя ближе, услышали одно проклятое слово: «Война»... И весь мир перевернулся.
В армии Барышев – с сентября 1941-го. Его послали учиться в Белоцерковское военно-пехотное училище, находившееся в Сибири. После его окончания он попал в 78-ю добровольческую бригаду сибиряков-красноярцев, в которой воевал до самой Победы. В 20 лет Барышев командовал стрелковым батальоном, бригаду преобразовали в 65-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Курянин воевал достойно, и орден Александра Невского – тому подтверждение. После войны Валентин Степанович четверть века прослужил в армии. Последняя должность – военный комиссар Ленинского райвоенкомата Курска. Сейчас Барышев возглавляет секцию курян-кавалеров ордена Александра Невского.
– И все же известие о начале войны было неожиданностью?
– К тому времени она уже пылала вокруг. Польша, Норвегия, Дания, Бельгия, Франция, Греция и Югославия были захвачены Германией, Гитлер пытался вторгнуться в Англию. Все понимали, что рано или поздно и Советский Союз попадет в этот страшный котел. Но мне было 17 лет, о беде в этом возрасте человек просто не может серьезно думать. Возможность войны была иллюзорной, казалось, что если это и случится, то очень нескоро. Потому сообщение Молотова было как гром среди ясного неба.
– Какие настроения в то время были в обществе?
– При всех своих возможных недостатках советская власть очень большое внимание уделяла воспитанию патриотизма. Потому морально люди были готовы дать отпор захватчику. Народ не был подавлен, наоборот, чувствовался какой-то подъем: мы взяли оружие и стали на защиту Отечества. Конечно, были дезертиры и предатели, были ситуации, когда окруженные солдаты вынуждены были сдаваться в плен. Но были и герои. Просто в то время наша армия неспособна была сопротивляться немецкой военной машине. Можно было бросить все силы, но нас бы просто смяли, расплющили. Отступление в какой-то мере способствовало будущей победе: германские войска растянулись по большой территории. И им дали отпор: вначале под Москвой, а потом и в других битвах.
Петр МИХИН: «Еще в 39-м мы стреляли по «фашистам»
В своей автобиографической книге «Артиллеристы, Сталин дал приказ!», изданной в России и Англии, курский ветеран Петр Михин вспоминает, как известие о начале войны застало его в Ленинграде: «Мы, трое студентов пединститута имени Герцена, собирались на последний экзамен за 3-й курс. Вдруг из черной тарелки репродуктора громко прозвучал голос диктора: в 12 часов слушайте выступление Молотова. Решили задержаться: интересно, что скажет второе лицо государства. Трагическим, скорбным, дружески-молящим голосом Молотов сообщил о начале войны... Рухнуло все: надежды, планы, привычный образ жизни, повседневные заботы. Да и сама жизнь уже более не принадлежала нам. То, чего мы более всего опасались, стало зловещей действительностью. Но мы были твердо уверены: враг будет неминуемо и скоро разбит. Не видя ничего под ногами, мы помчались на 3-й этаж учебного корпуса. В длинном коридоре находилось 20 студентов. Я громко, на весь коридор, прокричал: «Товарищи! Началась война с Германией!»
– Люди исподволь знали, что война может быть, – говорит Петр Алексеевич. – В школах, институтах большое внимание уделялось военной подготовке. Мы изучали немецкое вооружение, учились стрелять. Был даже значок «Ворошиловский стрелок». На стрельбищах мишени были в виде стилизованных изображений солдат, мы называли их «фашистами». Но никто не мог предположить, что война начнется так рано.
Как и Барышев, Михин вспоминает боевой настрой своих товарищей: «Боялись лишь одного: что сами не успеем повоевать. Были уверены, что фашисты будут разгромлены со дня на день».
– По вашему мнению, в чем была причина неудач первых месяцев войны?
– Я бы выделил их несколько. Армия не была перевооружена. Техники действительно было много, но она морально устарела. Новые танки, самолеты только начали поставлять. К тому же армия была фактически обезглавлена: из семи маршалов пять были расстреляны, 40 тысяч офицеров репрессированы. Как итог, мы получили командиров с начальным образованием за плечами. И учить их было некому. Немцы же, наоборот, имели очень сильный командный состав: грамотные, вышколенные офицеры, прошедшие Первую мировую. Нас подводило снабжение – что толку от танка, когда горючего нет, были проблемы со связью: немецкие диверсанты рвали провода, рации работали плохо... При этом надо обязательно отметить, что рядовые солдаты воевали очень хорошо. Неправда, что они не желали сражаться, покидали части. Армия были дисциплинированной, подразделения активно сопротивлялись. Под Смоленском немцев задержали на два месяца. Потому у врага не получилось взять Москву к 7 ноября, они ведь планировали в этот день провести парад на Красной площади. До 5 декабря 1941-го немецкая армия потеряла каждого четвертого солдата. Так что говорить, что мы бежали, все бросив, – большая ошибка».
Ирина ТРЕТЬЯКОВА
Вверх▲
Отзывы читателей (0)
Написать отзыв▼
Архив рубрики / Другие статьи этого номера 26 (872) от 28 июня 2011 года
гуляй, народ!политическая рокировкажилье моеблаготворительностьбудь в курсе!ура, каникулы!в пролетепо заслугам!
происшествияпроисшествияпроисшествияпроисшествияфестиваль спортамежсезоньетяжелая атлетикафинита ля комедиясезонноеинтереснопосле отмены тони гвоздя, ни жезлавпервые в черноземьеМегавыпускной в Орле: «ГРИНН» открыл новую страницу в истории России
«конкурс» университетов • рекламаКурский госуниверситет (КГУ) – лидер по количеству бюджетных мест в регионе
коммунальное
ученье – свет • рекламаНовые и перспективные направления подготовки и специальности в ЮЗГУ
пожарная безопасность
краеведениесматываем удочкиправа потребителязатерянный мирвсё для туристовстатистика и мистикаприколы в космосеуникальный случайвкусно и полезно!летние советынеожиданный выводпомощь вашим ногампсихология цветамагия растенийприятного аппетитаполезные советыюридическая консультация
лицо номера • реклама
