В Курске иконам делают рентген
«Сюда нельзя», – строго заявила женщина, перекрывая вход в темное помещение хранилища картинной галереи имени Дейнеки. В сумраке, за столом, освещенным лампой, сидит Михаил Денисов, человек уникальной для Курска профессии. Он – реставратор.
Копии выдают за подлинник
– Пойдемте наверх, в реставрационную мастерскую, – поднялся из-за стола Денисов. – Именно там все и происходит – «чиним» картины не только галереи, но и краеведческого музея. Восстанавливаем облупившуюся краску, склеиваем порванный или порезанный холст
Первым делом обратили внимание на десяток утюгов на подоконнике. «Это не связано со Штирлицем, – поймал наш удивленный взгляд мастер. – Это прессы, их накладываем на картины или иконы во время реставрации». На столе десятки флаконов со всевозможными жидкостями – от воды до нашатырного спирта. Все это нужно для работы.
Михаил Денисов закончил Суздальское реставрационное училище. «У меня мама реставратор (уже 30 лет восстанавливает полотна), и выбор профессии был не особо велик, – смеется он. – Уже с годика мама брала на работу, я тут как сын полка был».
«Сын полка» закончил художественную школу, потом реставрационное училище в Суздале и заочно академию художеств в Санкт-Петербурге. «Считаю, что реставратор должен рисовать хотя бы на уровне художника, – поясняет Денисов. – Поэтому еще во время учебы в Суздале занялся копированием и до сих пор делаю это с удовольствием».
Михаил Евгеньевич исчез на пару минут и появился с двумя одинаковыми портретами Анны Ахматовой. Заметил, что работы Александра Дейнеки самые простые для копирования. Но, если присмотреться – отличия все же видны – картины разные по размерам, на «списке» нет подписи. Таковы правила. «Часто сталкиваюсь с людьми, которые самоуверенно заявляют: «Я чувствую, как от подлинной картины исходит энергетика, а от копии нет», – замечает Денисов. – Таких всегда приятно проверить, положив перед ними две картины. Практика показывает, что обычно ошибаются».
К Денисову на экспертизу чаще всего приносят работы нашего земляка Александра Дейнеки. «Просто в Курске самая большая коллекция этого автора, – поясняет реставратор. – Как-то женщина принесла картину Дейнеки с полной уверенностью, что это подлинник. Когда услышал сумму, за которую она приобрела полотно, только и сказал: «Хорошая цена за мою копию. Можете смело всем говорить, что полотно настоящее». Своим клиентам иногда говорю: «Если хотите, можете смело показывать мои копии вперемешку с оригиналами. Все равно никто невооруженным глазом не различит. А если нет разницы, зачем платить больше? Есть такой старый фильм «Как украсть миллион». У главной героини отец подделывал картины известных мастеров и продавал их как подлинники. Дочь его спрашивает: «Папа, ты продал своего Лотрека или Лотрека Лотрека?» Часто использую эту шутку. Например, говорю: «Мне нужно сфотографировать Дейнеку». Спрашивают: «А тебе нужен твой Дейнека или Дейнека Дейнеки?» Неизменно отвечаю: «А что, мой Дейнека хуже того Дейнеки?»
Полтора года на картину
Копия картины художника XIX века Луиджи Бекки «Веселые натурщики» уже несколько лет висит на стене в мастерской. Написал ее Денисов вместе с Сергеем Кривенковым, с которым учились в Суздале. На работу размером метр на полтора потратили около десяти дней. Но писали по 12 часов в сутки. «Нас спросили: «А как вы вдвоем пишете?» Сергей отшутился: «Просто холст пополам делим – и за работу!» – смеется Денисов. – На самом деле у нас разная манера письма: он слева направо заполнял холст, я – справа налево. Так что друг другу не мешали. У меня есть маленькая картина, на которой изображена корова. Так ее копировал больше года. Другую работу – свыше полутора лет. Необходимы были технические остановки. Скажем, ждал, когда высохнет слой краски, другой. Многие копиисты верно говорят: «Писать нужно столько, сколько работал художник, тогда попадаешь в точку». Михаил Евгеньевич признался, что к 1998 году сделал более ста копий, потом перестал считать. Причем имел дело с Ван Гогом, Репиным, Васнецовым. «Мне заказывают не только копии, но и семейные портреты в старинных одеждах на фоне камина, – говорит художник. – Или шикарные натюрморты, где изображено все: от лука, ножей и хлеба до цветов, винограда и бабочек».
Человеческие лица в облаках
Часть работ, которые не жалко продать, Михаил Евгеньевич хранит в мастерской. Более интересные и сложные полотна, около 30, – дома. Недавно одна из галерей Германии предложила курянину сделать выставку копий. «Главное, чтобы все получилось, – боится сглазить задумку Денисов. – Мне кажется, немцам будет интересно. Где они еще увидят картины, например, Дейнеки?»
– Вы как знаток живописи скажите, художники действительно оставляли в картинах знаки своим потомкам? Интересно узнать мнение профессионала.
– Придумать можно все. Я могу два часа рассказывать, что это формула вселенной, – с усмешкой замечает реставратор, указывая на копию «Черного квадрата» Малевича. – И меня будет трудно переубедить. Один мой преподаватель видел на картинах Ван Гога в облаках человеческие лица. То, о чем думал художник, мы никогда не узнаем. А вот сделать открытие возможно.
Несколько лет назад на реставрацию привезли картину. Начав работать, Денисов обнаружил, что под одним творением находится другое, более интересное. «Иногда именно так обнаруживаем подписи художников, – поясняет мастер. – Когда начинаем смывать верхний слой лака, много интересного можно увидеть в ультрафиолете. Инфракрасные лучи показывают более глубокие слои полотна».
Когда реставраторы работают с иконами, приходится прибегать к услугам медицинских учреждений. Да-да, шедевры везут в больницы и просвечивают на рентгене, после чего реставраторы изучают снимки. На пленке бывают видны гвозди, металлические вставки, полости в древесине. «Бывает, рентген показывает более древнее изображение святого, спрятанное под внешним слоем краски, – поясняет Михаил Евгеньевич. – Правда, я к медицинскому аппарату прибегаю в единичных случаях, справляемся своими силами».
Марина РОМАНОВА