«Здравствуй, друже…» Из военной переписки фронтовиков-курян
Лет десять назад мне в руки попала подшивка старых писем времен Великой Отечественной войны. Вернее, их ксерокопий – правопреемники очень берегли подлинники как память о своем дедушке, давно покинувшем этот мир. Они смогли лишь фрагментарно понять крайне неразборчивый почерк, мне это тоже поначалу не удавалось, но позже нашелся человек, который помог решить эту задачу. К сожалению, сохранилась лишь одна сторона той фронтовой переписки. Хотя, судя по ее содержанию, были и регулярные ответы…
Красная площадь Курска 9 мая 1945 года. Из фотографий Андрея ВолгинаВ тексте нередко можно встретить следы работы военного цензора. Впрочем, почти все они позже были восстановлены самим автором писем в виде заметок на полях – таких же неразборчивых. Мало того, уже в мирное время он дополнил основной текст замечаниями и толкованиями, изложенными на маленьких страничках, которые приклеивал к соответствующему письму. Чтобы вернуться на 80 лет назад, попытаемся свести все тексты в единый…
Два друга, окончившие в 1941 году среднюю школу №4 Курска, пишут друг другу о войне и о себе. Оба мечтали стать летчиками, одному это удалось, второго «забраковали» по зрению. У обоих к 1943-му за спиной бои и ранения, потери родных и друзей… Мы выбрали лишь два периода в многолетней переписке товарищей: конец мая 1943-го и 8–9 мая 1945-го. Итак…
«Здравствуй, Володька.
Пишу тебе уже с лейтенантскими погонами на плечах. Красивая вещь! (Примечание на полях: «Погоны появились как раз в 1943 году.) Нас выпустили из училища сержантами, но обещали, что офицерское звание нас не минует. Впрочем, многих оно уже не застало. После госпиталя и запасного полка меня направили в распоряжение штаба 60-й армии. Добирался через Курск с воинским эшелоном. Можно было укоротить путь, но очень хотелось побывать у своих… Когда выписывали, оказалось, что пропали моя добротная шинель и сапоги. Выдали все солдатское и не по росту. Зато в порядке компенсации снабдили двойной нормой сухпайка… Погода теплая. Я подарил шинель какому-то старику, когда остановились на станции. Там же сильно сократил свой сухпаек, отсыпав что там было, без разбору в подол какой-то женщины с ребенком.
В офицерской теплушке затеяли играть в карты с летчиками – в преферанс. Для них эта игра – новинка (рассказали, что научились у французов, вместе с которыми воюют с апреля), а я давно умею – ты знаешь. Словом, обыграл их в пух и прах, забрал только лётную кожаную куртку – на деньги они не играют принципиально. Такая же, как у тебя, – реглан. Хотел было отказаться, но они бы обиделись. Предлагали и лётный шлем, но хорош же я был бы в нем в окопах…
Ты жалуешься, что не всегда можешь разобрать мой почерк. Виною тому ранение в руку еще времен 41 года… Да и вообще – от того мальчика, что зачитывался Блоком и Есениным, мало что осталось. Поэтому не удивляйся, если заметишь в моих письмах ошибки. Впрочем, знание русской грамматики никогда не было твоей стихией…
Однако, извиняй, Володька, подъезжаем к Курску…
Твой друг Андрей – в роскошной кожаной куртке и в сапогах на два размера больше, чем нужно.
15 мая 1943 года, Курск».
«Здравствуй, друже!
Не дожидаясь твоего ответа на предыдущее письмо, пишу следующее. Да ты и не знаешь пока, куда мне писать... Это был не сам Курск, а какая-то станция неподалеку – курскую ж. д. станцию сильно бомбят, и эшелон будет дожидаться ночи. Но летчиков встречала машина, и они меня подвезли. Дороги все в воронках, двигались долго, на каждом перекрестке – патруль. Добрались к той же ночи. Передвигаться одному по темным улицам не рекомендовали: опасно – а потому оставили в летном общежитии на улице Горького… Снова сел с летунами за преферанс, выиграл трофейный пистолет (офицерский вальтер) и три плитки американского шоколада.
Спешу поделиться впечатлениями от освобожденного Курска. Разрушений много, но город выглядит весьма достойно. Тут дело в другом – народ улыбается, работают кинотеатры, магазины и даже музей. Молодцы куряне… Ты представляешь, немцы украли трамвайные рельсы и электрический кабель. Но власти обещают, что трамвайчики снова зазвенят к 7 Ноября.
Мои из эвакуации еще не вернулись, но там они живы-здоровы. Об этом сообщила Нина Егоровна, которую случайно встретил на Ленинской. Она переписывалась с мамой с конца 41 года... Наш с тобой дом на Радищева сгорел, люди живут только в полуподвале, но совсем не те, что раньше... Встретил Наташку, что жила в 18-й квартире. Она рассказала, что когда дом разбомбили и твои погибли, она сумела вынести из вашей квартиры какие-то памятные вещи. Хранит у себя и ждет их хозяина. Когда говорили с ней о тебе, краснела до кончиков ушей. Красивая стала – откуда что взялось. Говорит, когда увидела меня в летной куртке, чуть сознание не потеряла. Дал ей номер твоей полевой почты… А свою Татьяну я до сих пор не нашел…
У меня в запасе целых семь дней. Живу на квартире у Нины Егоровны в полуподвале дома №13 на Ленинской. В окно, что выходит на юг, видна полусгоревшая колокольня Ильинского храма…
Хотел купить сапоги на Барнышевской барахолке, но вовремя встретил сапожника Сашку, что жил в нашем доме. Он предложил сшить новые – сегодня примерка. Сашка теперь без ноги, но говорит, что в его работе это не главное. Что интересно, теперь совсем не пьет – с тех пор, как наградили орденом Красного Знамени.
В кинотеатре Щепкина смотрел довоенный фильм «Волга-Волга». Народ в кинозале смеялся до слез, будто нет никакой войны. Все-таки мы народ неубиваемый…
Но война есть. Там же в кино столкнулся с Васей, что играл вратарем в нашей дворовой футбольной команде. Он теперь без руки, но говорит, все еще стоит на воротах, когда собирается подходящая компания из старших пацанов и демобилизованных по ранениям. У них один даже на костылях играет.
Помнишь ли ты нашу футбольную команду, Володька? Вратарь рассказал о судьбах многих наших игроков. Тем же составом уже никогда не сыграем… Как хочется посмотреть матч на стадионе «Динамо». Там сейчас стоянка автомобилей и другой техники. Футбольное поле изрыто колеями и ямами. Ну да это ладно – восстановим…
Город готовят к обороне, на улицах строят баррикады, в окнах первых этажей многих зданий амбразуры. Поговаривают, что летом немцы снова попрут на Курск. Но теперь, после Сталинграда, у них ничего не получится… Кроме военных патрулей, в городе есть и патрули самообороны. Эти самые вредные. Меня как-то тормознули на улице, начали разбираться, почему одет не по пехотной форме. Куртка лётная, а фуражка пехотная. Отцепились, когда увидели лейтенанта артиллериста в кубанке с красным верхом.
Помнишь Гришку Пряника, шпану со двора дома 37 на Ленинской? Вражда была кровная – тебе он еще зуб выбил. Встретил его – обнялись, как братья, спрашивал о тебе. Гвардии сержант, два ордена… Война все-таки меняет людей…
На улицах много безногих инвалидов, они кучкуются на рынках, особенно на Покровском. Кто без обеих ног, те приспособили самодельные деревянные тележки, где вместо колес – шарикоподшипники. Грохот жуткий, но инвалиды толкуют – это чтобы всякие штатские не забывали, кому они обязаны жизнью. Жалко их… Говорят, уже начали организовывать всякие артели трудоустраивать инвалидов. Поскорее бы, а то совсем привыкнут к убогой жизни…
На Покровском и Барнышевском рынках много выздоравливающих из госпиталей. Такой сейчас в бывшей 7-й школе, что на Дзержинского, и много где еще. Ходят в стиранных-перестиранных халатах прямо поверх кальсон (тесемки по ветру развиваются) и тапках на босу ногу. В основном – пацаны. Сердобольные бабки снабжают их семечками, мужики – махоркой. Патрули гоняют, но что с них возьмешь…
Встретил среди таких солдатиков старого знакомого еще по 41 году. Он у меня во взводе пулеметчиком был. Потом, когда в окружение попали, я его потерял, думал, не вышел он из того леса. Ан нет – выбрался. И тут же загремел в штрафную роту. Три месяца боевых действий – больше там не положено, да и те мало кто вытягивает. Только в последний день ранило его крепко.
Иногда встречать старых знакомых не стоило бы. Верка Тарахтелка из соседнего двора рассказала о судьбах едва ли не всех выпускников нашего 10-го «А». Ничего хорошего… Вспоминаешь иного живым, а он уж полтора года как убит. Прихожу к печальному выводу: живой и в меру здоровый человек сегодня скорее исключение, чем правило…
Твой друг Андрей, которому скоро из относительно спокойной городской жизни нужно будет уезжать в часть назначения. Это где-то под Рыльском.
18 мая 1943 года».
«Привет, Володька!
Аккурат 8 мая 1945 года военная судьба снова привела меня в Курск. Учился под Москвой на офицерских курсах «Выстрел». После выпуска как отличнику дали двухнедельный отпуск. Родители давно в Курске, метнулся к ним. Железная дорога работает словно часы. В поездах даже чай подают, а уж вагон-ресторан совсем из довоенного прошлого. Первое, что бросается в глаза в Курске, – трамвай ходит до самого вокзала. Так и катался бы на нем весь день, вспоминая детство. Вроде прошло не так уж много времени с тех пор, когда мы разъезжали на «колбасе», но сколько всего в этом времени разместилось.
В городе много пленных немцев, на которых никто из горожан не обращает внимания. Они строят, расчищают завалы, как говорят, работают аккуратно и быстро.
Баррикад на улицах и бойниц в окнах первых этажей давно уже нет. Говорят, Курску будут выделены большие деньги для восстановления, и его практически построят заново. А пока кинотеатр «Октябрь» зияет пустыми окнами и щербатым кирпичным куполом. От горисполкома на углу Ленинской и Марата остались только стены. От здания Госбанка – руины. Цирк еще с 43 года стоит без купола. Помнишь, как в 39-м мы всем классом смотрели там чемпионат мира по борьбе?
На Ленинской улице ни одного дерева – все пошли на отопление во время оккупации и позже. Та же участь постигла Первомайский парк и Боевку…
В городе появилось много малолетней шпаны. Говорят, у них в избытке трофейное оружие – за ухо не схватишь. Один такой в трамвае залез мне в карман, пока я любовался видами города. Помогли суворовцы, которых в Курске много. Они дружно, но в меру отлупили шпаненка и вернули мне бумажник… Несколько раз видел, как бывалые солдаты жестко защищали стариков или женщин на рынках от всякой блатоты. Вообще в городе заметно противостояние порядочных людей и всех прочих.
В милиции служат много женщин, а уж в дорожной – сплошь. Явно не справляются. Зато начали строить роскошное здание управления МВД – на углу Ленинской и Бебеля…
Хотел отправить это письмо еще вчера, но что-то помешало. Сегодня 9 мая. Все в городе знали, что война вот-вот закончится. Но когда об этом по радио объявил сам Левитан, в Курске начался праздник. Кто-то смеялся, кто-то плакал. Какая-то худенькая старушка уткнулась мне в гимнастерку и рыдала, повторяя какие-то мужские имена.
– У нее двое сыновей погибли и трое внуков, – пояснил мне молодой лейтенант, который тщетно пытался успокоить пожилую женщину. – А я четвертый…
Немолодой уже солдат с двумя нашивками за ранения и орденом Красного Знамени наливал всем желающим из трехлитровой банки и сквозь слезы просил: «Выпейте, славяне, за упокой солдатиков из третьей роты второго батальона 1031-го полка. Полегли за Днепром, один я остался». Ему никто не смел отказать…
По радио уже звучали победные песни и мелодии. Они смешивались со звучанием патефонов, что куряне выносили прямо на улицу или ставили на подоконники открытых настежь окон. Один такой стоял в арке дома №13, а рядом бабка, которая угощала прохожих блинами и повторяла:
– Святая Пасха ныне, деточки. Христос воскресе…
К ней подходили, охотно целовались и отвечали:
– Воистину воскресе…
Причем среди отвечающих были и люди явно нерусского обличья. Все мы воскресли в тот день, страна воскресла... Позже я узнал, что 9 мая 1945 года шел третий день православной Пасхальной недели.
Рыдавшая старуха, которую сопровождал лейтенант, вдруг резко перестала причитать и сурово произнесла:
– Хватит уже выть. Жить нужно. Пойдем внучек, мирными делами заниматься…»
Получатель этих писем майор Владимир Рожков погиб в испытательном полете в 1957 году. С Наташей (из 18-й квартиры) они расписались еще в 1946-м. Двое прекрасных сыновей и 11 лет относительно мирной жизни – чудесный подарок судьбы для человека, который прошел страшные испытания и видел столько смертей… Наталья Ивановна передала письма их отправителю Андрею Волгину уже после гибели мужа. Он посвятил жизнь армии, дослужился до полковника. Свою Татьяну так и не нашел…
С письмами работал Виктор КРЮКОВ
Вверх▲
Отзывы читателей (0)
Написать отзыв▼
Архив рубрики / Другие статьи этого номера 09 (1480) от 28 февраля 2023 года
ситуация сложная
встречаем весну
счастливый случай
приграничье
чтобы помнили
исторический объект
городская территория
хорошая новость
звездный гость
знай наших!
дикая природа
песни нашего двораЛегендарный ВИА «Курские соловьи» вспомнили в шоу «Привет, Андрей!»
криминогенная обстановка
трагедия на дороге
происшествия
происшествия
происшествия
большой баскетбол
у канатов ринга
безопасность
калькулятор жкх
юридическая консультация
гжи разъясняет
сфр разъясняет
росреестр информирует
тишина – залог здоровья
советы специалиста
живительная влага
приятного аппетита!
