Годовщина Чернобыля: воспоминания очевидцев
«Когда с неба падает дождь, то не видно, как плачут люди. Ты сегодня сюда не придешь, да и завтра тебя не будет. Ты ушел от нас навсегда, опаленный невидимым светом. Катастрофа, ЧС – не ерунда! Люди, помните, знайте об этом!» – эти строки звучали 26 апреля в Курске у памятника жертвам атомной трагедии.
21 год со дня взрыва на реакторе Чернобыльской АЭС. Вспомнить людей, не доживших до очередной годовщины, пришли участники ликвидации последствий той аварии. Больше 3 тысяч курян рисковали не только здоровьем, но и жизнью. Многих из них уже нет в живых.
За фотосъемку – под трибунал
Житель Курска Геннадий Анохин на месте трагедии был на следующий день после взрыва, 27 апреля. Тогда он занимал должность начальника медицинской службы ВВС Украины. «О том, что случилось нечто страшное, узнал от вертолетчиков, – рассказывает он. – 26-го они пролетали над Чернобылем и попали в странное облако. Замерили радиоактивный фон одежды – ужас! Что делать, не знали. Упаковали в целлофановые пакеты – сжечь нельзя. На другой день вылетели в Припять. Попросил показать карту радиационной разведки и ужаснулся. В некоторых местах уровень радиации доходил до 500 рентген в час. 100 – смертельно опасная доза! Мгновенно все засекретили – нам запретили даже звонить родным. Двое суток никому не сообщали о трагедии, лишь вечером 27-го был отдан приказ начать эвакуацию людей!»
В первые дни после аварии главным было заглушить реактор. С вертолетов сбрасывали свинец, гравий, мраморную крошку. «К станции самосвалами подвозили песок, свинец, – вспоминает полковник в отставке. – Насыпали в мешки, грузили в вертолеты. А летчики сбрасывали – сначала выталкивали ногами. Потом сделали внешнюю сцепку, в парашютный купол насыпали гравий и бросали с высоты 200 метров. Ниже спуститься было нельзя – уровень радиации резко возрастал».
Командование сперва молчало – никто толком не знал, что делать. Анохин решил: надо ввести ограничение по дозам. «Максимум определили в 25 рентген, – говорит Геннадий Александрович. – Только через 2 недели Москва одобрила наши действия. Кто-то заявил, что летчики совершали 4–5 вылетов в день. Ерунда! По 18 раз каждый экипаж поднимался в небо! Я тоже пролетал над реактором – все разворочено, сплошные обломки, словно бомба попала. Из-под руин шел не то пар, не то дым. Рядом рос хвойный лес – он моментом стал коричневым. С тех пор его называют Рыжий лес. Пролетали над ним с дозиметром с максимальной шкалой 500 рентген. Так стрелка зашкаливала!»
Летчики не только сбрасывали гравий и песок, еще распыляли каучуковый раствор, который, застывая, покрывал все пленкой. «Потом его скатывали в рулоны и увозили, – рассказывает Анохин. – Вроде, каучук собирал зараженную пыль».
Радиоактивный свинец на грузила для удочек
КурЯнин признаетсЯ, что страха не было. «Времени не хватало на раздумья, – улыбается Геннадий Александрович. – Первые две недели спал 2–3 часа в сутки. И, знаете, правильно мы работали – ни один из моих летчиков не пожаловался тогда на плохое самочувствие».
Введя ограничение в 25 рентген, пилотов, получивших максимальную дозу, отстраняли от полетов. «Договорился с санаторием под Киевом, чтобы приняли ребят, – вспоминает Анохин. – Их определили на обследование. Когда об этом узнало командование, всыпали мне чертей. Генерал вызвал на ковер: «Что себе позволяете? Вы совершили политическую ошибку, определив летчиков в гражданский санаторий. Они же расскажут отдыхающим о взрыве, все разнесется по стране!» То есть был принцип: молчи и работай. Главное – сохранить непререкаемый авторитет СССР. По той же причине нельзя было фотографировать. За несанкционированную съемку могли под трибунал отдать».
Геннадий Анохин говорит, что у всех людей во время работы в Чернобыле краснели лица. Радиоактивная пыль оседала на кожу, вызывая легкий ожог. Еще все начали хрипеть – воспаление голосовых связок от той же пыли. «Была еще одна опасность – выброс радиоактивного йода, – рассказывает военный врач. – Он сразу попадает в щитовидную железу, разрушая ее. Поэтому первым делом выдавали летчикам таблетки или капли йода, чтобы щитовидка не набрала радиоактивного вещества».
– Как-то стою в коридоре, мужики несут ящик водки, – продолжает Анохин. – Решили защищать себя таким образом. Действительно, алкоголь обладает радиозащитным действием. Летчики спрашивали, почему не выдают ежедневно по 100 граммов для самозащиты. Но проблема в том, что выпить надо до вылета в очаг заражения, после облучения спиртное не эффективно. А кто позволит пьяному летчику садиться за штурвал? На свой страх и риск достали радиозащитные таблетки из неприкосновенного запаса и на завтрак давали ребятам.
Чернобыль, по словам Анохина, обычный райцентр. Когда людей эвакуировали, они брали самое необходимое, оставляли технику, мебель. Никто не знал истинного положения дел, все надеялись вернуться. «Идешь по улице, двери в домах нараспашку, в пыли – детские игрушки, посуда, – вспоминает Геннадий Александрович. – Коровы мычат, собаки бродят и, что примечательно, ни одна не лает. Подбегали к нам и смотрели печальными глазами. От этого не по себе становилось. Конечно, были акты мародерства. Но могу поручиться – мои летчики не грабили оставленные дома. Правда, раз погрузили в вертолет 16-килограммовую чушку свинца. Спрашиваю: «Зачем вам?» «На грузила для удочек», – отвечают.
Жители Чернобыля – собаки, коровы, лошади
Другой ликвидатор последствий Чернобыльской аварии Юрий Панасенко – тоже бывший летчик. «Я летал над разрушенной АЭС, – рассказывает он. – Точные показатели дозиметров сказать не могу, но самолет после даже мыть не стали – списали. А это о многом говорит». Юрий Александрович занимался дезактивацией почвы – на места сильного заражения сбрасывал даламитную муку и калийную соль. «Тяжелая смесь якобы прибивала радиоактивную пыль, – говорит он. – Только все это курам на смех». Опасности не чувствовалось. «Все вокруг зеленое, солнце светит, а приборы зашкаливают, – поясняет он. – Ухудшалось самочувствие – тошнило, постоянно хотелось пить».
«В 1986 году я работал испытателем на КЗПА, – вспоминает «чернобылец» Анатолий Нагорный. – Услышал про катастрофу, но особого значения не придал. А потом пришла повестка из военкомата. Нас переодели в военную форму, выдали кирзовые сапоги, два комплекта белья… Помню поезд «Воронеж–Киев», населенный пункт Белая церковь, Припять, Чернобыль…» Анатолий Васильевич попал в зараженную зону через полгода после аварии, когда над взорванным блоком возвели саркофаг. Говорит, счищали гравий с крыш, мыли полы, ремонтировали технику…
«За три месяца там привык ко всему, – говорит курянин. – Первое время выпадали волосы. Потом начались боли в горле, спине, головные боли. Мы даже по самочувствию определяли – был выброс или нет. На саркофаге есть труба – как только уровень радиации внутри достигал критической отметки, включали вентиляцию. Нас тогда из Курска отправили 6 человек. Сейчас в живых осталось трое».
Нагорный признается, что вид АЭС не пугал – угнетали пустые улицы, дома. «Люди, уезжая, не могли забрать животных, – говорит ликвидатор. – Был приказ уничтожать их. Трупы свозили на могильник и закапывали. Жечь нельзя – от высокой температуры в десятки раз увеличивалось заражение. У многих не поднялась рука пристрелить зверье. По пустынным улицам бродили лошади, собаки». Бродячие псы сбивались в стаи и шли к людям. «Подкармливали их в нашей столовой, окна которой были задраены свинцовыми листами», – улыбается Нагорный.
Справка «ДДД»: Взрыв на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС произошел 26 апреля 1986 года в 1 час 24 минуты. Была разрушена реакторная зона блока. Авария беспрецедентна по масштабу: радиоактивное заражение получили около 500 населенных пунктов, 60 тысяч жилых домов и других сооружений. По отчету ООН, воздействие аварии испытали 9 миллионов человек. Сегодня счетчик Гейгера показывает нормальный уровень радиации вокруг 4-го блока и саркофага. Но «чистота» обманчива – радиоактивных пятен еще хватает.
Марина РОМАНОВА
Вверх▲
Отзывы читателей (2)
Написать отзыв▼
Екатерина
1 августа 2008, 16:04e-mail: frolovskaya_e@mail.ru, город: Москваужасня история!!
чем больше читаю про эту аварию, тем больше ужасаюсь!!!!
Людмила Максимчук,
29 апреля 2020, 20:40e-mail: ludmila@maksimchuk.ru, город: МоскваЛегендарный пожарный ХХ века
Катастрофы, пожары и несчастья, связанные с ними, издревле захлёстывают мир – значит, подвиги возможны, а часто неизбежны. А в последние десятилетия увеличилось количество рукотворных катастроф, что привело к необходимости скрывать важные подробности о них. Это ярчайшим образом продемонстрировала в 1986 году катастрофа на Чернобыльской АЭС, перевернувшая жизнь миллионов людей. Генерал-майор внутренней службы Владимир Михайлович Максимчук (8 июня 1947 г. – 22 мая 1994 г.) – исчерпывающий пример на обе эти темы: «Подвиг пожарных» и «Подвиг в Чернобыле».
Символично: путь пожарного – с 1968 по 1994 годы – начинался и закончился в столице. Прошел все ступени службы от лейтенанта до генерала. Тушил пожары любого рода и любой степени сложности в Москве и десятках регионов страны, проявляя умелость и высокую квалификацию руководителя. Строчки из газеты 1970-х годов: «Его знали в лицо и командиры, и простые рядовые пожарной охраны – сколько раз они шли в огонь вслед за ним! Его принцип – нельзя заставить человека идти в огонь, можно повести его за собой – спас жизни тысяч людей».
Особый пожар – в Чернобыле, в помещениях главных циркуляционных насосов третьего и четвертого блоков АЭС, в ночь с 22 на 23 мая 1986 года, когда всю ответственность пришлось взять на себя. Пожар был очень опасным, так как в случае развития грозил остановкой этих самых насосов, которые держали на себе третий и четвертый реакторы – машинный зал был заполнен тоннами масла, а сами трубопроводы и турбины находились под водородом. Остановка насосов неминуемо вела к выходу из режима третьего блока ЧАЭС, это грозило страшной катастрофой. Последствия ее были бы гораздо серьезнее, чем последствия катастрофы 26 апреля.
Подполковник внутренней службы Владимир Максимчук, начальник оперативно–тактического отдела ГУПО МВД СССР, будучи руководителем всех привлеченных к ликвидации катастрофы сил пожарной охраны, сумел организовать разведку очага пожара, принимал личное участие в разведке. Самое страшное: излучение в зоне составляло 250 рентген в час. При такой дозе излучения человек мог работать только несколько минут. А как же первые пожарные Чернобыля? Дело в том, что в уставных документах пожарной охраны МВД СССР не было указаний к действию оперативных подразделений по тушению пожаров на атомных объектах, что стало причиной гибели 28-ми человек на пожаре на ЧАЭС 26 апреля 1986 года. Но Максимчук избирает верную тактику посменного тушения в условиях повышенной опасности (в каждой смене 5 человек – бойцы во главе с офицером), ограничивает пребывание каждой смены в опасной зоне (до 10 минут), чтобы люди не переоблучились. Его уверенные действия позволили пожарным успешно осуществить верный замысел на практике, ликвидировав смертельно опасный очаг пожара за относительно короткое время.
«…23 мая 1986 года в 02 часа 10 минут дежурный по штабу доложил о получении сообщения с Чернобыльской АЭС о пожаре в помещениях 402 и 403. В 02 часа 30 минут с группой офицеров прибыл на станцию… Находился на станции до 14 часов 30 минут. Средств защиты, за исключением респиратора–лепестка, не имел. Обут был в кеды, другая обувь не подходила.
…Вместе с дозиметристом по коридору диаэраторной этажерки, соединяющей 3–й и 4–й блоки, ушли на разведку пожара. Со стороны транспортного коридора разведку проводил караул. НАХОДЯСЬ В ТУННЕЛЕ, ПРИНЯЛ РЕШЕНИЕ О ТУШЕНИИ ПОЖАРА ЗВЕНЬЯМИ, О ЧЕРЕДОВАНИИ СМЕН, СОСТОЯЩИХ ИЗ ПЯТИ ЧЕЛОВЕК И О ДОСТАВКЕ ИХ В ТРАНСПОРТНЫЙ КОРИДОР НА БТР–ах. Принять такое решение мне было не просто, зная Боевой устав пожарной охраны. Но и сегодня, спустя почти пять лет, считаю это решение единственно правильным.
…До 6–и часов утра я находился в разных местах, периодически – в месте тушения, возле АБК, где сосредотачивались силы, БЩУ–1; сказать точно, где и сколько – не могу. Где-то около 6–и часов утра, может быть, и раньше, почувствовал боль в груди – такое состояние, что кто-то насыпал горящих углей. Боль все усиливалась и продолжалась еще долго, пока находился в госпиталях. Стало больно говорить, трудно передвигаться (нога!). В 14 часов 30 минут, оставив группу пожарных на АЭС, дал отбой другим силам, уехал со станции – думал, немного отдохну и буду работать дальше, хотя ЗЕМЛЯ УХОДИЛА ИЗ–ПОД НОГ. Но врачи отправили в госпиталь МВД УССР.
…Потом, да и сегодня – понимаю, что тогда произошло… Прошло 5 лет какой-то борьбы, скитаний по клиникам, больницам и госпиталям. Быстро устаю, мало радости, но слава Богу, есть жизнь, вижу близких, есть работа, поэтому… Сравнивая прожитые годы, понимаю, что сегодня лучше, чем вчера… “Вылетели” из жизни 1986–1987 годы, стало лучше в 1990–е. Морально смирился с тем, что нет всего того, что было до мая 1986 года».
Из маршрутного листа, хранящегося в музее Чернобыля в Киеве, написанного Владимиром Максимчуком в феврале 1991 г.
Как справедливо говорили тогда, решительность и самоотверженность Владимира Михайловича спасли людей (а их было 318 человек, и все остались живы), станцию и – по большому счёту – полпланеты. Когда двенадцатичасовое тушение подходило к концу, Владимир Михайлович уже не мог стоять на ногах. С поля сражения, с лучевыми ожогами голени и дыхательных путей, его увезли в Киев. К машине несли на носилках – сильно тошнило, рвало, говорить громко не мог. Под капельницами он провел около месяца.
С тех самых пор пожарные страны стали называть Владимира Михайловича Героем Чернобыля. Предложенная им тактика тушения пожаров на атомных объектах прежде не имела аналогов и впоследствии стала достоянием мирового сообщества пожарных. Но жизнь его самого оказалась под угрозой – от полученной высокой дозы радиации (по современным методам подсчета около 700 рентген).
Сам пожар попал в разряд «секретных».
Нет пожара – нет подвига — нет героев — нет наград!
«Начало любой катастрофы или аварии – самый опасный и критический момент. Кто первым обязан и по службе, и по совести прибыть на место происшествия и за счёт умелых, чётких, профессиональных действий спасти десятки, сотни, а может, и тысячи жизней? – Вот в чём ныне острота вопроса. Речь идет о создании специальных служб экстренного реагирования на чрезвычайные ситуации. Не секрет, сейчас многие ведомства имеют свои отряды риска. И каждая такая служба варится в собственном соку. Мы не знаем планы действий горноспасателей, соответствующих служб авиаторов, моряков, шахтеров, а они, в свою очередь, – наши заботы. По мнению пожарных, давно назрела необходимость создания государственной системы в стране по экстренному реагированию на чрезвычайные ситуации. Такие меры позволят объединить все ведомственные службы спасателей, а значит, и реагировать на любые ЧП более мощными, профессиональными силами». Из статьи-интервью «Отряды риска и уроки огня», написанной по беседам с полковником внутренней службы Максимчуком В.М., Первым заместителем начальника ГУПО МВД СССР, февраль 1990 г.
Занимая должность Первого заместителя начальника Главного управления пожарной охраны МВД СССР (с января 1990 г.), и имея звание генерал-майора внутренней службы (с октября 1990 г.), он значительно усиливает свои позиции. Много и плодотворно работает в новом направлении, ищет, находит и объединяет сторонников. Таким образом, благодаря его упорству и личному участию в конце 1980-х – начале 1990-х г.г. в стране был заложен фундамент государственной аварийно-спасательной службы: в структуре пожарной охраны, которая на тот момент была в составе МВД СССР, создана сеть специализированных отрядов по проведению первоочередных аварийно–спасательных работ, организован выпуск новейшей пожарной техники, пожарно-технического вооружения и аварийно-спасательного оборудования.
Последние занимаемые должности:
– С марта 1989 года по январь 1990 года – заместитель начальника Главного управления пожарной охраны МВД СССР;
– С января 1990 года по август 1991 года – Первый заместитель начальника Главного управления пожарной охраны МВД СССР;
– С августа 1991 года по июнь 1992 года – Первый заместитель начальника Главного управления пожарной охраны и аварийно–спасательных работ МВД СССР;
– С июня 1992 по май 1994 годы генерал Максимчук возглавлял Управление пожарной охраны Москвы, которое и стало его последним местом службы.
О Москве в 1992 – 1994 годы. За эти годы были произведены коренные изменения в работе службы, на которые раньше потребовались бы десятилетия, начаты важные дела и решены животрепещущие проблемы по укреплению пожарной безопасности города – генерал Максимчук сделал напоследок все, что мог, хотя был уже смертельно болен.
Конец пути. Эстафета памяти
…К марту-месяцу 1994 года отечественные врачи устали от безнадежно больного. В апреле 1994 года Красный Крест Швеции предложил Владимиру Михайловичу последнюю попытку выжить. Он принял предложение, учитывая свое состояние, срочно вылетел в Стокгольм. Но все было поздно. Так и умер 22 мая 1994 года, пережив свой подвиг в Чернобыле ровно на восемь лет. Похоронен в Москве, на Митинском кладбище, рядом с Мемориальным комплексом памяти пожарных, погибших в результате ликвидации аварии и пожара на Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 года.
* * *
– Указом Президента РФ № 1493 от 18 декабря 2003 года Владимиру Максимчуку присвоено звание Героя Российской Федерации посмертно.
Архив рубрики / Другие статьи этого номера 18 (656) от 30 апреля 2007 года
свершилось!большая политикавыйти из сумракадела духовныечеловек и законсделка на миллионыличный опыткакие люди!о, имена! о, нравы!люди и судьбыдождались!самая-самаяимя собственное
интересности • рекламапроисшествияпроисшествияпроисшествияпроисшествияпроисшествия
потребитель • рекламапотребительпотребительпотребительпотребительпотребительпланета загадокпланета загадокпланета загадокпланета загадокпланета загадокпланета загадокпланета загадокздоровьечкоздоровьечкоздоровьечкоздоровьечкоздоровьечкоздоровьечко • рекламаКомплексный подход. Что это? На ваши вопросы отвечает «Славянская клиника»® в Курске
дела домашниедела домашниепесочницапесочницапесочницапесочница
