Домашнее насилие в курских деревнях
Сегодня все больше жительниц Курской области становятся жертвами бытового насилия. Ежедневно полицейские выезжают на семейные конфликты, инициаторами которых становятся мужья-деспоты. Кажется, что проблема появилась в советское время, ее пик пришелся на «лихие» 90-е, а сегодня мы чувствуем только отголоски, но это не так. Домашнее насилие в курских семьях было частым явлением еще до Октябрьской революции. Дико, но в представлении наших предков женщина являлась безвольным существом, лишенным многих прав, но главное – права на защиту от супруга-дебошира. Консервативное крестьянское общество считало нормальным бить представительниц прекрасного пола, а власти с неохотой разбирались в семейных неурядицах.
«Бей жену сильнее, чтобы щи были вкуснее»
Судьбе замужней крестьянки, жившей в Курской губернии в XIX – начале XX веков, не позавидуешь. Исследователи отмечают, что по тогдашним народным представлениям «главное предназначение женщины заключалось в продолжении рода». Казалось бы, женщина – символ продолжения жизни, но на прекрасный пол в деревнях и селах смотрели как на второсортного члена семейного союза. Главные функции хранительницы семейного очага – рожать и воспитывать детей, помогать мужу вести хозяйство, полностью подчиняться супругу. Отсюда и поговорка: «Муж жене закон». Иного не дано. А хочешь прав, имеешь свое мнение – получай оплеухи.
«Жена должна знать свое место в доме, почитать мужа как главу семьи и хозяина в доме, – писали в XIX веке корреспонденты Этнографического бюро. – Мужчины считают себя выше женщин. Женщина должна оказывать мужчине знаки почтения: встречаясь, кланяться и не переходить ему дороги».
Отмечается, что крестьянки «должны были быть сдержанными и относиться почтительно по отношению ко всем мужчинам семьи», безропотно подчинялись воле мужей. В противном случае супруг имел право «поучать» тумаками. Как пишет земский деятель XIX века Александр Новиков, побои в крестьянских семьях не считались преступлением, а имели «педагогическое значение»: исправить непокорную, слишком ворчливую, ленивую жену. По мнению Новикова, «бить» на крестьянском языке означало «учить». Отсюда и масса поговорок: «Бей жену сильнее, чтобы щи были вкуснее», «Люби жену, как душу, тряси ее, как грушу», «Кто кого любит, тот того и бьет» и другие.
«Крестьянин сознает, что он глава жены, что жена должна бояться своего мужа, вот он и выражает свое превосходство перед нею, внушает ей боязнь, уважение к себе кулаком да вожжами», – записали этнографы XIX века слова священника, жившего в Курской губернии.
Наши предки считали, что в телесных наказаниях (как бы это странно не звучало по сегодняшним меркам) глава семейства выражает и любовь к жене («Жену не бить, милу не быть», «Милый побьет, только потешит»). Этнограф Александра Ефименко пишет, что побои в крестьянских семьях воспринимались как нечто совершенно законное, а их отсутствие считалось «ненормальным, нарушающим гармонию супружеских отношений». Существовало мнение, что если муж перестал поднимать руку на жену – значит, охладел к ней, поглядывает «налево». И к нашему удивлению, винили в этом женщину.
Впрочем, понятно, что данная позиция – сугубо мужская. Есть и обратная сторона проблемы, она актуальна и сейчас. Чаще причиной рукоприкладства в крестьянской семье становилось не поведение жен, а злоупотребление «домостроем» со стороны мужей. Позиция, что «женщина – вещь», воспринималась буквально. Крестьянин («сам себе хозяин») мог выпивать, не отчитываться перед супругой, изменять, а если жена даже робко пыталась осудить его, то рисковала получить затрещину. И «право» бить жену имел не только муж, но и, к примеру, ее свекор. Тем более если семья была неразделенной, жила под одной крышей. Сохранилась запись корреспондента Этнографического бюро из Курской губернии, в которой показано положение женщины в такой семье.
«А ты не похожа на свою сестру», – замечает, глядя на полную, дородную и моложавую бабу, автор. – «Да та похудее будет! Да нешто у ней такая жизнь, как у меня? Я попала в холю да волю, а ей плохо пришлось. Ведь у ней семь дитенков, а тут свекор пьяница, да муж тоже при случае выпить любит».
Курянка рассказывает, что раньше свояк работал, а сейчас злоупотребляет спиртным и «два раза уже бил ее (сестру)». Этим же занимается и свекор: «Напьетца пьян, придеть в хату да дрючком ее и колотить».
Женщина так боялась своих обидчиков, что оставляла «дитей у хати», а сама пряталась во дворе под сараем.
«Один раз так свекор взял, да и повыкидал к ней дитей из хаты прямо на двор. Поверите ли, ночи не проходило, штобы сестра не была бита», – завершает свой рассказ селянка.
«Непомерная ревность со стороны мужа»
Поводом ударить супругу могла быть и мелочь, и большая «провинность».
«Горе той бабе, которая не очень ловко прядет, не успела мужу вовремя изготовить портянки. Но и ловкую бабу бьют. Надо же ее «учить», – отмечает земский деятель Новиков.
В Курской губернии известны случаи, когда после родов женщине сразу приходилось переносить побои от мужа только за то, что у нее родилась двойня. Судя по архивным записям, и беременность не останавливала от рукоприкладства. Газета «Курские губернские ведомости» сообщала в одном из номеров за октябрь 1882-го, что «крестьянин села Большое Городище Корочанского уезда Петр Бидин нанес тяжкие побои своей жене Клавдии Васильевне Бидиной, которая, будучи беременной, в тот же вечер произвела выкидыш».
Главной причиной домашнего насилия становилась «непомерная ревность со стороны мужа». Выпьет мужик и начинает обвинять жену в изменах. Часто такие семейные конфликты завершались убийствами.
«28 марта 1870 года в селе Вети Дмитриевского уезда умерла крестьянка Фиона Веникова от побоев, нанесенных ей мужем», – пишут «Курские губернские ведомости». Эта же газета сообщает, что «29 апреля 1870 года в селе Рождественском Щигровского уезда крестьянка Акулина Волкова умерла от побоев, нанесенных ей мужем Федором Волковым». Известен и факт, что в феврале 1882-го в селе Николаевка от рук супруга погибла 45-летняя крестьянка Наталья Бурсукова. Перед смертью о преступлении она рассказала священнику («умирает от побоев, нанесенных ей мужем Иваном Бурсуковым»).
Нередко женщины жаловались властям на мужей-дебоширов, те несли наказание. Как пишет юрист Семен Пахман, к концу XIX века крестьянки стали активно подавать жалобы в волостные суды, которые «весьма энергично защищают жен от деспотизма мужей». Об этом же говорил и юрист Игорь Тютрюмов: «Волостной суд почти всегда становится на сторону женщины и наказывает мужей за жестокое обращение с ними».
Отмечалось, что за побои нарушителей могли арестовать «до семи дней при волостном управлении» либо наказать розгами «до 20 ударов». В архивах сохранились списки дел, назначенных к слушаниям в публичных заседаниях Курского окружного суда. Так, например, дело под номером «1», которым открывалась первая сессия 1870 года с участием присяжных заседателей, рассматривалось в отношении крестьянина Грайворонского уезда Кирилла Литвинова, которого обвиняли в жестоком обращении со своей женой.
Есть и данные, что некоторые волостные суды не принимали жалобы от жертв домашнего насилия. Историк Зинара Мухина указывает, что отдельные служители Фемиды вместо того, чтобы наказать обидчика, выносили приговоры потерпевшим: побитым женам присуждали телесные наказания.
«По мнению крестьян, разделяемому судом, жена является собственностью мужа, его рабочей силой, как и лошадь своего хозяина, – пишет Мухина. – Представление, приравнивавшее жену к рабочему скоту, выражалось в характерном наказании – припряжением ее мужем к лошади».
«Расходка», чтобы спастись от деспота
Оптимальный выход спастись от мужа-деспота – уйти из семьи, но в те времена это было непросто сделать. Добиться развода угнетенные крестьянки практически не могли в силу несовершенства законодательства. Но даже если удавалось расторгнуть брак, то женщина покидала дом мужа только со своим приданым, зачастую не имея прав на общую собственность. Исследователи отмечают, что часто, чтобы не возвращать бывшей жене ее имущество, супруг мог долго издеваться над ней, вынуждая отказаться от своего добра, подбивал уйти в монастырь.
Чаще разведенная крестьянка возвращалась в дом к своим родителям, но там ей не всегда были рады: местные осуждали такие семьи, называли их «потворщиками женского своеволия». Однако жертва видела в возвращении к родным «более благородный поступок, чем уход к посторонним или же выезд с выдачею паспорта».
«В XIX веке происходит усложнение бракоразводной процедуры: уменьшение поводов к разводу, прежде всего в отношении права на него женщин, – пишет Мухина. – В крестьянских семьях, где жизнь женщин была особенно тяжелой, расторжение брака становилось почти невозможным. Экономические условия жизни крестьянской семьи диктовали жесткое отношение к разводу».
Церковь же, которая и заключала браки, была категорически против разводов, считала их грехом. Это привело к тому, что во второй половине XIX – начале XX веков практиковались «самовольные разводы». «Расходки» не регистрировались, а супруги добровольно прекращали совместное проживание и ведение хозяйства. По таким актам работали волостные суды. При расходе по обоюдному соглашению прекращались и имущественные, и личные отношения между бывшими супругами.
Не только домашнее насилие становилось причиной разводов. Пишут и о «прелюбодейной жизни», то есть о реальных случаях измен как с мужской стороны, так и с женской. Так, например, известно, что жительница Курской губернии, 22-летняя Евдокия Филиппова Демченкова весной 1915-го изменила своему мужу, который на тот момент находился на фронтах Первой мировой войны. И более того, родив мальчика, «прижитого ею вне брака, волнуемая стыдом и страхом, умышленно оставила ребенка без помощи, отчего он через некоторое время, вследствие истечения кровью через пуповину, умер».
Для церкви неверность одного из супругов – это еще не повод расходиться. Сельское же сообщество ожидало от оскорбленного мужчины «не развода с неверной женой, а ее наказания». Вновь в ход шли кулаки. При этом измены мужчин осуждали не так сильно, как женские.
Историк Владимир Безгин в работе «Крестьянский самосуд и семейная расправа» приводит следующее описание «наказания» для изменившей жены. Свекровь застала пикантную сцену: невестка имела связь с холостым братом мужа. На семейном совете домочадцы решили, что «гулену» нужно наказать.
«Муж, свекровь и старший брат попеременно избивали ее плетью, – пишет Безгин. – В результате истязания несчастная более месяца лежала при смерти».
Неудивительно, что некоторые жертвы домашнего насилия, не получившие поддержки у властей и обычных людей, до такой степени отчаивались, что убивали мужей-обидчиков. К примеру, известно, что летом 1912-го крестьянка Курского уезда Богданова «во время сна задушила мужа своего Петра Богданова», а двумя годами ранее крестьянка Ливенского уезда Орловской губернии убила супруга, нанеся ему «несколько смертельных ударов по голове заранее приготовленным камнем».
«Какова должна быть судьба русской женщины, если на 100 женщин, осужденных за умышленное или предумышленное убийство, 45 состояли в брачной или внебрачной связи с потерпевшими, и только 17 против лиц посторонних, – указывает правовед XIX века Владимир Спасович. – Видно, лучше пойти на каторгу, чем переносить ту обстановку, которая нередко создается в нашей семье патриархальными нравами».
Подготовил Александр ДЕМЧЕНКО
Вверх▲
Отзывы читателей (0)
Написать отзыв▼
Архив рубрики / Другие статьи этого номера 14 (1381) от 6 апреля 2021 года
лицо города
круто, ты попал на тв!
назначение
архивные тайны
хвостатый спецназ
знаменитые земляки«Самые светлые воспоминания из детства, из Курска». Владимир Винокур отметил 73-й день рождения
идет следствиеВ Железногорске Курской области возбуждено дело после нападения бойцовой собаки на подростка
происшествия
происшествия
происшествия
огненная стихия
чп на производстве
возвращение футбола«Авангард» открыл весеннюю часть сезона победой над «Химиком-Арсеналом»
большой баскетболКурское «Динамо» обыграло МБА в полуфинале чемпионата России
пьедестал почета
будь в курсе! • реклама
смотр качества
юридическая консультация
пфр разъясняет
образование
медицина • реклама
здоровое питание
сад и огород
постный стол
лицо номера
