Курская «декабристка» уехала за мужем в Чечню
У войны – не женское лицо. Старший сержант Елена Трофимова считает так же. Тем не менее, в конце 2000 года она уехала в Чечню служить по контракту. Возвращалась в Курск на несколько месяцев, чтобы родить ребенка. Потом снова полгода службы на Кавказе. Две недели назад любимые муж и сын наконец-то дождались маму.
«Весь первый день я плакала»
Елена – очень приятная, красивая женщина, и с маленьким ребенком на руках совсем не похожа на грозную воительницу. Скорее, на мадонну. Говорит, что решение служить в столь опасном месте приняла из-за мужа: «В апреле 2000 года он уехал в Чечню. Я несколько месяцев промучилась – мы так друг друга любим. А в ноябре собрала вещи и отправилась за ним».
– Родственники не отговаривали?
– Единственным человеком, который пытался оставить меня дома, был муж. Кричал: «Даже не думай об этом! Здесь нет никаких условий для жизни». Но я, конечно, в тот момент думала только о нем.
В первый день пребывания в мятежной республике Елена плакала. Приехала в сапогах на шпильках, в коротеньком пальто. Когда вышли в Шатое, все чеченцы, включая мальчиков, которым лет пять от силы, показывали пальцем на ее ноги и что-то кричали. Кругом руины. «Здание» местной почты – полуразрушенный дом, чудом сохранилась лишь лестница на верхний этаж. Возле топки сидит женщина, рядом телефон, – вот и вся почта. Разбитые дороги без асфальта, везде мусор. «Пока добрела до палатки мужа, была по колено в грязи. Электричества нет, водопровода тоже. Полная разруха! Я в спальник завернулась и лежала так несколько часов. Потом взяла себя в руки: нагрела воды, поставила солдата возле палатки охранять и спокойно искупалась».
Человек ко всему привыкает, считает курянка: «Весь первый год мы жили в палатках. Сделали маленький городок, развесили таблички с названиями улиц. Чтобы не мерзнуть, топили в палатках железные печурки дровами». Там Елена научилась красить ногти темным лаком – чтобы въевшейся под ногти сажи не было видно. Но трудности сплачивают людей: «Все мы находились в одинаковом положении, а потому поддерживали друг друга. Каждый вечер придумывали праздники, так легче было.
«Чечня подарила нам сына»
Особого страха, по словам Елены, не было – рядом был муж, его крепкое плечо. Хоть и виделись с ним редко: работы много. За пределы лагеря на улицу поодиночке никогда не выходили, только в сопровождении вооруженного солдата. Еще всегда чувствовалась опасность, когда проезжали по ущельям или вблизи от Грозного: там периодически что-то взрывалось. «Но лишь однажды было по-настоящему жутко, – вспоминает Елена. – Палаточный городок сворачивали – мы переселялись в построенные казармы. Уехали все, кроме нас и еще двух женщин. Вечером муж дал мне пистолет. «Ну все, – думаю, – рядом чеченская деревня, если дело до оружия дошло, значит, действительно может случиться что-либо страшное». Мужу пришлось целую ночь жечь несколько костров возле палаток: создавал иллюзию, что мы не одни. К счастью, обошлось».
– А как солдаты-срочники относятся к женщинам на войне?
– Прекрасно. Как к женщинам. Как-то прямо возле КПП взорвалась мина. Я тогда уже беременная была, сидела в здании и занималась своей работой. Солдатики прибежали, стали меня успокаивать. А однажды заходит срочник и спрашивает: «Майор Трофимов дома?». «Нет», – говорю. «Тогда дайте, пожалуйста, мне чего-нибудь вкусного, я так по сладкому соскучился».
Теперь, когда Елена нянчит маленького Тимошу, о дальнейшей службе она уже не думает: «Можно сказать, что нам малыша Чечня подарила. Мы вместе десять лет прожили, но детей не было. А тут наконец-то долгожданный ребенок появился. Когда ему исполнилось шесть месяцев, мне пришлось вернуться в Чечню и оставить Тимошу с мужем, который к тому времени перевелся в Курск. Знакомые чеченские торговки на рынке поинтересовались: «Кто у тебя родился?» Я рассмеялась: «На вашей плодородной чеченской земле только мальчики и рождаются».
Анна НАРЫКОВА