Достоевский в Курской губернии
Летом 1877 года известный русский писатель Федор Михайлович Достоевский провел несколько недель в Курской губернии. Жил он на хуторе Малый Прикол Суджанского уезда. Этого населенного пункта уже не существует. А земли, на которых он располагался, после 1928 года отошли Украине. Сейчас это Мирополье Сумской области. Возможно, поэтому факт пребывания на курской земле великого классика литературы курянам малоизвестен.
Горнальский монастырь и «Братья Карамазовы»
В 1872 году земли Малого Прикола приобрел Иван Григорьевич Сниткин – агроном, выпускник Петровской сельскохозяйственной академии, решивший на практике испробовать полученные знания. К 1875 году усадьба была уже вполне обустроена, и семья Сниткина провела здесь целое лето. На следующий год Иван Григорьевич пригласил сюда свою сестру Анну с семейством, но она отказалась, сославшись на то, что мужу необходимо много работать и быть поближе к Петербургу. Супругом Анны Григорьевны был... Федор Михайлович Достоевский.
В начале мая 1877 года семья Достоевских все же переселилась в Малый Прикол. Вначале погостить у брата приехала Анна Григорьевна с детьми. В июле к ним присоединился Федор Михайлович. Путь лежал по железной дороге от Петербурга до станции Коренево, а дальше – на лошадях через Суджу. Путешествие оказалось весьма продолжительным. Поезд, в котором ехали Достоевские, часто простаивал на станциях, пропуская военные эшелоны, идущие на Балканы. Путевые впечатления и разговоры с крестьянами Малого Прикола стали темами для очередных номеров «Дневника писателя», над которыми в это время усиленно работал Федор Михайлович.
Подробно о визите писателя в «Сумском обозрении» 1997 года рассказал украинский историк Игорь Скворцов: «В уютной усадьбе Ивана Григорьевича Достоевский не изменил своего обычного рабочего распорядка. Очередные страницы произведений обдумывались и набрасывались ночью в черновиках. Утро для Федора Михайловича начиналось после одиннадцати, он делал гимнастику и, если была хорошая погода, шел купаться в пруду. Потом тщательно одевался: всегда был в белой рубашке с крахмальным воротником и в галстуке. Помолившись, выпивал два стакана крепкого чаю и сразу шел в свою комнату работать. Его жена, Анна Григорьевна, всегда в это время работала с ним, записывая под диктовку набросанное за ночь. Затем все правилось писателем, а Анна Григорьевна, переписав все начисто, готовила рукопись к посылке в типографию. Правда, в Малом Приколе почту отправляли не каждый день, а два раза в неделю. Слуга Ивана Григорьевича по имени Гордей должен был доставлять рукописи на почту в Мирополье, а оттуда привозить получаемую на имя Достоевского корреспонденцию (распоряжение о такой пересылке было сделано еще в апреле). В Малый Прикол письма, газеты, журналы, новые книги везлись с почты буквально мешками. В конце июня Федор Михайлович на три недели узжал в Петербург готовить к выпуску очередной номер «Дневника»».
17 июля 1877 года из Северной столицы пришла телеграмма: «В город Суджу с нарочным в Малый Прикол Сниткину». Отправил ее Федор Михайлович... В тот же день и по тому же адресу Достоевский послал письмо, где были такие строки: «...Сегодня выезжаю... поскорее к вам, ибо смертельно хочется обнять детей...» Письмо пришло 23 июля, на другой день после приезда отправившего его.
Скворцов продолжает: «Благополучно возвратившись к семье, Федор Михайлович быстро вошел в привычный режим. После ежедневной диктовки и правки рукописей он шел к детям и раздавал им лакомства, которые всегда были у него припасены на этот случай. После четырех часов дня писатель обычно выходил на прогулку, чаще всего один, шел в глубокой задумчивости, низко опустив голову. В шесть часов он возвращался к обеду, после которого часто детям читал своих любимих писателей – Пушкина, Гоголя, Диккенса, Вальтера Скотта. В девять часов ужинали, после чего, благословив детей ко сну, Достоевский уходил в свою комнату и садился за работу. Так было почти каждый день, иногда ездили на богослужения в ближайшую к усадьбе церковь».
Сохранились письма Федора Михайловича, которые он писал из Малого Прикола своему метранпажу (так называли старших типографских наборщиков) Михаилу Александрову. Вот одно из них, датированное 20 июня 1877 года: «Многоуважаемый и любезнейший Михаил Александрович. Пишу Вам из усадьбы Малый Прикол, в 10 верстах от заштатного города Мирополье, Суджинского уезда Курской губернии... Вас же, голубчик Михаил Александрович, попрошу в случае чего-либо у Вас необыкновенного, то есть в типографии, или в случае отсутствия Ратынского, написать мне сюда: В город Мирополье, Курской губернии, Фед. Мих. Достоевскому».
29 июня писатель отправил очередное послание: «...Посылаю Вам «Главу третью» (еще недокончена), 14 полулистков. Надо думать, что тут девять или 10 печатных страниц. Остальное пришлю или привезу сам. Будет всего 3 листа. Отсюда думаю выехать 2 июля, буду в Петербурге или 4-го, или 5-го июля».
В Петербург Достоевские вернулись к началу сентября. В дневнике жены писателя есть такая запись: «Лето 1877 года прошло для всей нашей семьи весело и благополучно, мы только жалели, что не могли остаться в деревне и на сентябрь...» А в Суджанском краеведческом музее хранится ксерокопия фотоснимка, на котором Федор Михайлович запечатлен вместе с женой и ее братом Иваном Сниткиным во время приезда в Малый Прикол.
Курские краеведы уверены, что бывал Федор Михайлович и в расположенном неподалеку Горнальском Свято-Николаевском Белогорском мужском монастыре. Есть мнение, что в «Братьях Карамазовых» изображена именно эта обитель, а не Оптина пустынь, как все привыкли полагать. В поддержку данной версии может служить тот факт, что как раз по возвращении из Малого Прикола Достаевский, отложив все другие занятия, начал работу над своим последним романом.
Исследователь творчества писателя курский ученый-филолог Василий Ахрамеев писал о произведении «Братья Карамазовы»: «Этот роман Достоевский стал писать, как и было задумано, после полученного отдыха и краткой поездки по Московско-Курской железной дороге в Оптину пустынь к Старцу Амвросию…» Ахрамеев предполагает, что некоторые типажи романа (капитан Снегирев, старец Зосима) были взяты из курской реальной жизни. Вполне возможно, что встречи на курской земле с людьми, ее населявшими, отложились в памяти Достоевского, и он использовал этот материал в романе «Братья Карамазовы».
До станции Коренево провожал жену и детей
В начале июля 1877 года Анна Григорьевна Достоевская вместе со старшими детьми Любой и Федей ездила в Киев «поклониться тамошним святыням». От Малого Прикола до станции Коренево их провожал Достоевский, который затем последовал в Петербург.
Кореневские краеведы узнали об этом факте в конце ХХ века из воспоминаний жены писателя. А в 2006 году на здании железнодорожной станции Коренево установили мемориальную доску, надпись на которой гласит, что здесь в июле 1877 года был великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский. В скверике рядом с вокзалом в память об этом историческом эпизоде посадили былинный красный дуб.
Есть предположение, что писатель был в Коренево четыре раза, но установить это документально не удалось. Также кореневцы пришли к выводу, что в романе «Братья Карамазовы» есть описания здешних мест. Хотя прямых ссылок на нашу губернию у Федора Михайловича нет, местные жители уверены: «К-ская губерния», «город К» и «губернский город К» – о Курске. «Встреча Карамазова с погорельцами, когда он был поражен бедностью и голодом разоренной деревни, происходила на окраине России. А Курская губерния ей и была. Эти упоминания наводят на мысль, что писатель имел в виду Коренево», – так объясняют свои догадки здешние краеведы.
Курянин – прототип Ставрогина в «Бесах»
Если «курский колорит» в «Братьях Карамазовых» – всего лишь версия, которую выдвинули куряне, то по поводу прототипа революционера Николая Ставрогина в «Бесах» споров практически нет. Известные литературоведы советской эпохи сошлись во мнении: им был Николай Спешнев – сын курских помещиков, ставший впоследствии видным революционером.
Его отец имел 500 крепостных душ и владел селами Архангельским, Матвеевкой и деревней Михайловкой Фатежского уезда. У родителей были также имения в Щигровском уезде и собственный дом в Петербурге. Учился курянин в Царскосельском лицее и в Петербурге, где закончил факультет восточных языков. Несколько лет провел за границей. Вернувшись в Россию, примкнул к обществу Михаила Петрашевского. По делу петрашевцев в 1849 году был приговорен к расстрелу, замененному десятью годами каторги. Манифестом 26 августа 1856 года освобожден от нее. Служил в Сибири, где «все отзывались о нем c большим уважением, хотя и без всякой симпатии». В начале 1860-го Спешневу было возвращено дворянство, и с 1861 года курянин занимал должность мирового посредника Островского уезда Псковской губернии и «твердо стоял за интересы крестьян». По убеждениям Спешнев был ярым атеистом.
Исследователи Достоевского не раз поднимали вопрос о прототипе Николая Ставрогина. Литературовед Леонид Гроссман, вплотную занимавшийся данной темой, предположил, что это анархист Михаил Бакунин. Но потом он же, полностью отметя эту версию, сделал вывод, что прототипом Ставрогина можно считать петрашевца Николая Спешнева, атеиста, социалиста и коммуниста, оказавшего сильнейшее влияние на молодого Достоевского и названного писателем «мой Мефистофель».
Гроссман пишет: «Среди одаренных, умных, культурных и блестящих посетителей кружка петрашевцев это был один из самых выдающихся. Он полнее всех воплощал тип политического вождя. Поэт Алексей Плещеев признавал его «самой замечательной личностью из всех наших».
Историки называют Николая Спешнева одним из первых русских коммунистов. Несколько лет он жил за границей – в Париже и Швейцарии, отличался широким кругозором, образованием и умом. Красавец и богач, возглавлявший самое левое крыло общества пропаганды, он являл идеальное воплощение типа «аристократа, идущего в демократию» (как говорил о нем Достоевский).
По описаниям Спешнев обращал на себя внимание и наружностью: «Он был высокого роста, имел правильные черты лица, темно-русые кудри падали волнами на его плечи, глаза его – большие, серые – были подернуты какою-то тихою грустью». По показанию петрашевца Момбелли, Спешнев держал себя «как-то таинственно», «был всегда холоден, ненарушимо спокоен», «наружность его никогда не изменяла выражения».
Яркий портрет курянина дан Михаилом Бакуниным в его письмах Герцену и Огареву: «В 1848 году, в первых порах западной революции, прибыл к ним (к петрашевцам) Спешнев, человек замечательный во многих отношениях: умен, богат, образован, хорош собою, наружности самой благородной, хотя и спокойно-холодной, вселяющей доверие, как всякая спокойная сила, – джентльмен с ног до головы. Мужчины не могут им увлекаться, – он слишком бесстрастен и, удовлетворенный собой и в себе, кажется, не требует ничьей любви; но зато женщины, молодые и старые, замужние и незамужние, были и, пожалуй, если он захочет, будут от него без ума... Спешнев очень эффектен; особенно хорошо облекается мантиею многодумной спокойной непроницаемости.
История его молодости – целый роман. Едва вышел он из лицея, как встретился с молодою, прекрасною полькою, которая оставила для него мужа и детей, увлекла его за собой за границу, родила ему сына, потом стала ревновать его и в припадке ревности отравилась (Это была жена его друга Анна Феликсовна Савельева, урожденная Цехановецкая, умершая в Вене в 1844 году). Какие следы оставило это происшествие в его сердце, не знаю, он никогда не говорил со мною об этом. Знаю только, что оно немало способствовало к возвышению его ценности в глазах женского пола, окружив его прекрасную голову грустно-романтичным ореолом...»
Достоевский довольно долго держался в стороне от этой блистательной фигуры. «Я его мало знаю, – говорил он Степану Яновскому, своему лечащему врачу и другу, – да, по правде, и не желаю ближе с ним сходиться: барин этот чересчур силен и не чета Петрашевскому». Однако вскоре большие политические события сблизили их.
Писатель озвучивает версию о крупной денежной услуге, оказанной ему Спешневым, – ссуда в 500 рублей серебром наложила на него тяжелые обязательства и лишила покоя. «Теперь я с ним и его, – говорил он Яновскому. – Понимаете ли вы, что у меня с этого времени есть свой Мефистофель?»
«Достоевский навсегда запомнил свое духовное подчинение Спешневу, неодолимость исключительного очарования его личности. И когда перед ним возникло художественное задание изобразить вождя русской революции, он отчасти по его типу создал своего «загадочного» Ставрогина», – пишет Гроссман.
Умер Николай Спешнев в 1882 году в возрасте 60 лет. Любопытно, что правнук революционера, его полный тезка Николай Александрович Спешнев, был переводчиком с китайского у генеральных секретарей ЦК КПСС Хрущева, Брежнева и Горбачева.
Анна АЛЕКСАНДРОВА
Вверх▲
Отзывы читателей (2)
Написать отзыв▼
Антон Фатеев
10 августа 2013, 18:05Отличная статья!!! Спасибо
Алексей Раздорский
11 августа 2013, 15:47e-mail: razdor@nlr.ru, город: Санкт-ПетербургАвтору статьи: в конце мая 2014 г. мы с коллегами из КурГУ проводим историко-краеведческую конференцию "Суджа и суджане в отечественной и зарубежной истории и культуре". Не хотите ли выступить с докладом на эту тему, а потом и опубликовать статью в сборнике материалов конференции? Было бы очень интересно. Напишите мне по указанному адресу электронной почты.
Архив рубрики / Другие статьи этого номера 32 (982) от 6 августа 2013 года
мы работаем для васчтобы помнилистоп! снято!увлеченная натура
судьба • рекламанародный геройиз зала судапроисшествияпроисшествияпроисшествияпроисшествияпроисшествиядолгожданный бойбольшой футболрёв моторовпауэрлифтинг
и в хвост, и в гривувнуки победыполезно знать
скоро в школу • рекламаВ Курске и Курской области ОПТимисты получат ценные призы и автомобили
акция • рекламахорошая новостьполезно знатьточка зрениябудь в курсе!раздача призовраздача призовраздача призовюридическая консультациянепознанноеинтернетприродная аптекасила природытехника безопасностисезонноетехника безопасности«Ребенок может хорошо видеть одним глазом, а родители не замечают, что второй у него слепнет»
лицо номера • реклама
