«Третьяковка» в землянке курского отшельника
Отдаленный уголок поселка Кшень прозвали «Островом любви» – сюда приходят влюбленные парочки. Неподалеку в избушке, которую все кличут землянкой, живет уникальный человек – 86-летний Петр Сырцов. Пенсионер почти не выходит за пределы своих владений.
Картины на скатерти
С утра до поздней ночи он сидит у окна за самодельным мольбертом и пишет картины. В его коллекции больше 200 портретов, пейзажей и натюрмортов. Сырцов стал отшельником много лет назад. Жизнь не щадила этого светлого человека. Сначала отца раскулачили и с семьей сослали в Сибирь. Когда Петр Романович вернулся на родину, к нему отнеслись как к зэку и сыну кулака. Художник поселился подальше от людей, на отшибе, в маленькой избушке прямо на берегу речки. Хотел построить рядом с ветхим жилищем большой кирпичный дом, но стройматериалов ему не дали. Успел возвести фундамент, который позже превратил в глубокий погреб.
Так и живет в старинной хибарке, наполовину ушедшей в землю. Две небольшие сырые комнатушки заставлены картинами – два яруса вдоль стен на специальных подпорках. «По весне, как половодье, дом заливает по пояс, и картины могут погибнуть, – объясняет назначение конструкций старик. – Но все равно от сырости портятся, покрываются плесенью – периодически надо подправлять».
В подтверждение своих слов хозяин показывает на мольберт, сколоченный из нескольких деревяшек, где установлен пейзаж. «От времени листочки на березе потемнели, – поясняет художник. – Освежу их – как живые будут». На обратной стороне холста – натюрморт. «Не на чем рисовать, – будто оправдывается Сырцов. – Переворачиваю и с другой стороны пишу. Не могу без работы сидеть».
Есть у Петра Романовича пейзажи, написанные на фанере и на цветной льняной скатерти. «Старая она уже была, – улыбается старик. – Порвал на несколько частей, натянул на подрамник – и за дело». Со временем истрепались покупные кисточки. И хозяин «галереи» мастерит орудия труда самостоятельно. «Из одежной щетки вырываю ворсинки, – рассказывает технологию. – Отрезаю от консервной банки пластину и обжимаю ей щетину вокруг палочки. Мне и палитра не нужна – краски смешиваю на жестяных крышках».
Половодье на крыше
Вроде, кому какое дело до отшельника, лишь изредка выходящего в деревню. Но повадилась в гости к старику местная шпана. Выпьют и начинают атаковать жилище. Чтобы как-то обезопасить себя, Петр Романович выстроил изгородь, натянул по периметру колючую проволоку. «Разве ж это их остановит, – сетуют некоторые селяне. – Однажды хулиганы забежали во двор, вырвали ставни и кирпичами «расстреляли» домик. Все стекла выбили, до сих пор на стенах вмятины от камней. Что им нужно от деда – непонятно».
В одну из ночей незваные гости так разбуянились, что их крики стали слышны в деревне. На выручку Сырцову бросились местные жители, но во тьме никого и не увидели. Дом окружают заросли ивняка – не найдешь… Сам Петр Романович тоже не знает, чего от него хочет хулиганье. Но на всякий случай смастерил «пику», привязав к длинной палке металлический прут – этим приспособлением отбивается от алкашей. Сдаваться не собирается.
Но ночные атаки сделали свое дело – к чужакам Сырцов стал относиться настороженно, далеко не всех пускает к себе. Нас сперва принял с долей испуга. Немного присмотревшись, рассказывает о своем житье: «Посадил картошку, фасоль. Раньше козы у меня были, но годы уже не те – перевел скотину. Благодаря молоку и держался – очень полезное. А когда половодье начиналось, поднимал коз на крышу. Сяду рядом с ними – молчат. Как спускаюсь в дом – крик поднимали, словно бабы».
Вместе со стариком 15 лет прожила кошка. Но пару лет назад умерла от старости. «Ох, и умная была, – с грустью вспоминает Сырцов. – Как сажусь работать, на колени заберется и смотрит, как я пишу. А недавно во двор собака забежала, да и осталась. Лилей назвал – теперь она меня охраняет».
Хранит портрет Клыкова
«Рисовать я начал в 5 лет, – говорит Петр Романович, демонстрируя свои полотна. – Дед был иконописцем, видимо, по наследству талант передался». Сырцов сам снимает тяжелые картины со стеллажей. «Вот пейзажи Сибири, портрет брата, а это я в молодости, – о каждом полотне мастер старается рассказать подробнее. – Смотрелся в зеркало и рисовал. А это – Слава Клыков, скульптор известный. По молодости он ко мне часто заходил». У каждой картины свое название. «Забайкальские казаки», «Русалочка», «Ночь в тайге» – по памяти писал…
– На одну работу много времени уходит?
– Когда этот вопрос Рембрандту задали, он ответил: «3–4 года нужно, чтобы написать достойное полотно», – лукаво улыбается дедуля. – Так и у меня выходит. Я же не пишу одну картину. Бывает, сразу до 20 пейзажей или натюрмортов переделываю. В 1980 году в Курске даже моя выставка была. Но больше картины никому не отдаю – обманули тогда, не вернули работы.
Чтобы не продолжать больную тему, добавляет: «Про меня в журнале «Мир музеев» писали». Экземпляр журнала Петр Романович бережно хранит. Как и грамоты со всевозможных фестивалей самодеятельного творчества.
Болезни лечит травами
Как и в любой деревенской избе, угол отведен под иконы. Рядом с ликами святых висит необычная картина: трое солдат в окопе, а над ними парит человек в белых одеждах. «Когда воевал, я видел это, – поясняет Сырцов. – Сидим в окопе, слышу нежный-нежный голос, как мелодия: «День добрый. Ждет Россию еще одна беда – нападут китайцы». Только хотел у него что-то спросить, а он испарился. Думаю, предзнаменование это было, об опасности предупреждение… Много лет спустя написал картину».
На войне Петр Романович попал в плен. «Эх, издевались тогда над нами, – говорит он. – Меня послали на сельхозработы в одну семью. Даже дети немцев не считали нас, пленных, за людей. Как-то подошла самая младшая их дочь, лет 10, и начала обзывать. Мол, русские – свиньи, потому что в России нет искусства. Меня аж затрясло: «Дай бумагу и карандаш, – говорю. – Покажу, на что мы способны!» Быстро нарисовал портрет – замолчали все после этого, большим художником стали называть… По сей день обидно бывает за Россию, когда о русских плохо говорят. Каждый день заканчиваю молитвой о родине…»
Диву даешься, откуда у старика берутся силы. «Травками лечусь, – поясняет Петр Сырцов. – Недавно опухли ноги, ходить не мог. Крапивой похлестал себя – отпустило. Обязательно собираю полынь – хорошо помогает, когда аппетит пропадает или почки болят. Все болячки отступят, если духом не падать. Борьба дает сил».
Недавно у Петра Романовича началось заболевание глаз, от которого отвар не поможет. Но ложиться на операцию категорически не хочет: «Зачем мне это?» Примерно так же реагирует на предложение переехать в нормальное жилье. Дочери постоянно пытаются перевезти его к себе. «Они в Украине живут, – говорит старик. – Что я там забыл? Кто мне пенсию платить будет? Да и картины через таможню не пропустят. Лучше здесь жить буду. Вы в гости приезжайте – все мне веселее будет».
Марина ВЕБЕР
Вверх▲
Отзывы читателей (1)
Написать отзыв▼
Иван Башкардин
1 сентября 2010, 14:31e-mail: Bashkardin@inbox.ru, город: ОмскХороший и СВЕТЛЫЙ ЧЕЛОВЕК
Он был большим другом моего отца Башкардина Дмитрия Константиновича, будучи в гостях в родительском доме помню, как они подолгу сидели вдвоем и вели не спешные беседы о жизни.
Рад, что у моего младшего брата Сергея в родительском доме осталась память, в виде картин, о нашем земляке.
Архив рубрики / Другие статьи этого номера 26 (612) от 27 июня 2006 года
последний звонокотдыхай!облик городакошелекпо законам мужествадуша поетобретениечтобы помнилимилосердиепрожиточный минимумдоброе делопроисшествияпроисшествияпроисшествияпроисшествияпроисшествияпроисшествияпроисшествияпроисшествияспортавтосалонпотребительпотребительпотребитель • реклама
потребитель • рекламапотребительпотребительпотребительЗвонки с домашних телефонов на мобильные с «прямыми» номерами до 1 января 2007 останутся бесплатными
потребительпланета загадокпланета загадокпланета загадокпланета загадокпланета загадокздоровьечкоздоровьечко • рекламаздоровьечкодела домашниедела домашние
