Надев широкий боливар… Как одевались куряне в XIX веке
Не так уж много сохранилось рисунков дофотографических эпох, на которых был бы изображен наш Курск в иные времена. Почти все они принадлежат карандашу или перу военных топографов, для которых горожане были не предметом изображения, а помехой. Город на тех рисунках безлюден и пуст. Единственная работа, на которой жители Курска присутствуют в изобилии, это гравюра, отображающая Красную площадь 1839 года – вынос иконы «Знамение»: вот-вот торжественное шествие двинется по Московской улице. И если задаваться вопросом, как одевались жители Курска в те времена, то всматриваясь именно в этот рисунок.
В плане приверженности моде куряне обоего пола мало отличались от жителей иных регионов страны. Во всяком случае, те из них, кто относился к зажиточным слоям. В те времена, когда еще отсутствовали железные дороги, соответствовать моде было далеко не просто и совсем не дешево.
О деталях российского быта написано много, понятное дело – со ссылками на литераторов, которые подробно описывали своих героев, начиная как раз с одежды. Как тут не вспомнить Николая Гоголя с его Чичиковым, Ноздревым, Хлестаковым… Но мы будем отталкиваться от знаковой для нашего города гравюры.
Площадь полна народа самого разного толка, но в основном это дворянство, чиновничество и зажиточное купечество, чья одежда прорисована очень детально. Если художник не польстил курянам, то одеты они по последней моде того времени. Как говорил Пушкин, «лихая мода – наш тиран, недуг новейших россиян».
Итак, 1839 год… Александр Сергеевич был убит на дуэли всего пару лет назад. Гоголь в творческом расцвете, пьесу «Ревизор» он начал в 1835 году (впервые поставлена в 1836-м), а главы из «Мертвых душ» читал по возвращении из Италии в доме Аксаковых в Москве в сентябре как раз 1839 года, затем в Санкт-Петербурге у Василия Жуковского, который к нашей гравюре имеет самое непосредственное отношение.
Стоит напомнить, что Николай Гоголь проезжал через Курск в слякотном октябре 1832 года, и, судя по всему, город ему не понравился. Мало того, есть версия, что именно Курск был выбран писателем в качестве безымянного места действия пьесы «Ревизор». При этом сам сюжет пьесы был подсказан Николаю Васильевичу Пушкиным, но тот в Курске не бывал.
К слову, находилась гостиница, которая приютила Н. В. Гоголя в 1832-м, несколько ниже (в сторону реки Тускари) нынешнего здания Дворца пионеров на улице Ленина, 43. Если верить городской легенде, в том числе и она вдохновила Николая Васильевича на написание «Ревизора».
Так или иначе, но куряне, изображенные на гравюре 1839 года, уже смотрели (или читали) пьесу «Ревизор», а с «Мертвыми душами» познакомятся в самое ближайшее время…
Всмотримся в гравюру внимательнее… Действо изображено художником со стороны нынешней улицы Дзержинского (в те времена Херсонской), которая в своей восточной половине тогда только достраивалась. Можно предположить, что настоящая курская знать где-то в центре событий или со стороны Знаменского собора. Художник же разместился там, где ему никто не мешал.
Начало лета, тепло и сухо... Многие мужчины во фраках, которые в те времена могли быть самых разных модных цветов. Вспомните, Чичиков в самом начале пьесы предстает перед нами «…во фраке брусничного цвета с искрой», затем «во фраке наваринского пламени с дымом», то есть красноватого оттенка. У Собакевича фрак «медвежьего цвета».
Вот еще некоторые забытые термины того времени, обозначающие цвета тканей: скажем «аделаида» – темно-синий, «бланжевый» – телесного цвета, «двуличневый» – с переливом, как бы двух оттенков с лицевой стороны, «дикий, дикенький» – светло серый, «масака» – темно красный, «пукетовый» – расписанный цветами, «пюсовый» – темно-коричневый. В целом же тема названий цветов тканей тех времен очень обширна.
Черный фрак был костюмом выходным – для визитов, посещения клуба или театра. Прийти в гости не во фраке значило оскорбить хозяев.
Чацкий («Горе от ума») в одном из своих монологов осуждает фраки: «…Хвост сзади, спереди какой-то чудный выем, рассудку вопреки, наперекор стихиям, движенья связаны, и не краса лицу…»
Петербургская мода середины XIX векаКомедия эта в окончательной редакции вышла в свет только в 1831 году и к 1839-му все еще активно обсуждалась россиянами.
Пушкин в «Евгении Онегине» отмечал, что «Панталоны, фрак, жилет,
Всех этих слов на русском нет».
Мундиры на офицерах, вицмундиры на чиновниках (их непременная форменная одежда) и даже ливреи на лакеях шились тогда только фрачного покроя. Однако на гравюре изображены мужчины и в сюртуках (одежда без выема спереди и длинных фалд сзади), которые к тому времени в России только входили в моду.
Можно высмотреть на гравюре и такую мужскую одежду, как венгерки – их, как правило, носили отставные офицеры, осевшие в провинции. Это расшитые спереди шнурами, зауженные в талии и отделанные мехом куртки разных цветов, заимствованные у венгерских гусар. Популярен был в то время и казакин, причем не только в среде мужчин. Это одежда, сшитая в талию со сборками сзади, однобортная, на крючках. То, что мы называем ныне брюками, или в просторечии штанами, долгое время именовалось панталонами. Их в те времена часто носили со штрипками или ремешками – тесемками, охватывающими ступню под обувью.
Кто-то из мужчин в плащах. Это верхняя широкая одежда, обычно без рукавов, надеваемая внакидку. На знаменитом памятнике Пушкину в Москве поэт изображен именно в таком плаще. Были в ходу и теплые плащи, в том числе на меху, но в нашем случае речь о лете.
Верхней выходной одеждой служил и весьма модный в конце тридцатых годов XIX века широкий плащ, закрывающий почти все туловище. Он назывался «альмавивой» – по имени героя комедии Бомарше «Севильский цирюльник».
На головах курских модников-мужчин в основном цилиндры, но заметны форменные картузы и боливары – шляпы с очень широкими полями. Помните у Пушкина:
«Надев широкий боливар,
Онегин едет на бульвар…»
На многих мужчинах пышные шейные платки…
Не менее модно одеты и женщины. Во всяком случае, та их часть, которую можно отнести к высшим слоям общества. То есть как раз в духе гоголевских героев. Среди дам заметны «омбрельки» – зонтики от солнца и «токи» – высокие женские шляпы без полей, а также, конечно, «турнюры» – валики, подкладываемые сзади под дамское платье ниже талии для придания пышности фигуре. Одним словом, «дамы, приятные во всех отношениях».
Купеческое сословие обоих полов тоже не отрицало своей моды: салопы, бурнусы, кацавейки, душегреи, кафтаны, редингтоны, мантильки, тальмы, нарядные шарфы «эшарпы». Ограничимся лишь окончательно забытыми названиями, поскольку на подробное описание не хватило бы места.…
Еще одна деталь. В 1837 году император Николай I строго запретил носить бороду и усы чиновникам, хотя и до того люди, состоящие на государственной службе, отпускали бороду крайне редко. В 1848-м Николай пошел еще дальше: приказал брить лицо всем дворянам без исключения, даже не служащим, видя в связи с революционным движением на Западе в бороде примету вольномыслия…
Можно ли вынести окончательный «модный приговор», что, дескать, по своей одежде зажиточные куряне 1839 года мало отличались от москвичей или жителей Санкт-Петербурга? Хотелось бы, но пока не станем этого делать. Причина в том, что на этой гравюре даже ладшафтно-архитектурные особенности центра тогдашнего Курска исполнены художником неточно. Это подробно и профессионально описано в материале Виктора Склярука.
Можно предположить, что кто-то исполнил грубоватый набросок, не слишком заботясь о его соответствии действительности, а только потом его дорисовывали деталями и уточняли.
Есть много толкований происхождения этой художественной работы. Литография Бишебуа, Адама и Бушо была выполнена в Париже с оригинала Ф. А. Джунковского. Один из ее экземпляров хранится в Государственном Русском музее.
Сложность выполнения требует от художника серьезной подготовки. Чтобы увидеть всю картину как можно полнее, надо провести серьезную подготовительную работу, предварительно изучив местность, опросить знающих порядок церемониала и расстановку участников крестного хода. Затем, уже присутствуя на торжестве, надо успеть сделать эскизы, разбив «живое пространство» на фрагменты, а позднее в студии соединить их вместе. Согласитесь, это задача для целой бригады рисовальщиков.
На рисунке присутствуют явные нарушения пропорций, высоты и расстояний между объектами. Скажем, берега Тускари невозможно увидеть с той точки, которую выбрал рисовальщик. Можно предположить, что, кроме исполнителя первоначального абриса (Джунковский), никто из рисовальщиков-детализаторов в Курске просто не бывал.
Зато бросается в глаза точность и хорошее знание предмета в отображении одежды, что особенно заметно на фоне многочисленных неточностей в прорисовке самого города. Так что есть определенные сомнения в подлинности передачи художником деталей одежды жителей провинциального городка. Можно предположить, что их выписывали не с натуры, а в тиши кабинетов и художественных студий.
Виктор КРЮКОВ
Вверх▲
Отзывы читателей (0)
Написать отзыв▼
Архив рубрики / Другие статьи этого номера 04 (1475) от 24 января 2023 года
ремонтная кампания
ну, за идею!
заметки натуралиста
подводя итогиОт нападения собак до государственной измены: самые резонансные дела курских судов в 2022 году
будьте здоровы!
будь в курсе!
бэби-бум
да сколько можно?!Преподаватель курского вуза перевела мошенникам кредит в 1,5 миллиона
происшествия
происшествия
происшествия
происшествия
происшествия
происшествия
происшествия
большой баскетбол
драгоценные клинки
очередной успехРукопашники взяли 9 золотых медалей на всероссийском турнире
пьедестал почета
полезно знать
нормы закона
в мире животных
будьте здоровы!
залог будущего урожая
родом из контейнераНа что обращать внимание при покупке декоративных растений в горшках
хозяйке на заметку
полезные советы
