«Ясновидец» для «слабоумных»: кто распространял фейки в старом Курске
Все новое и неизвестное рождает слухи. С незапамятных времен злоумышленники пользовались сплетнями, чтобы наживаться на обычных людях. Во второй половине XIX века в Курской губернии было немало тех, кто распространял ложные идеи, идущие в разрез с официальными, назывался «посланником Бога», готов был предсказывать будущее либо банально втирался в доверие, выдавая себя за других людей. По Курску и уездам то и дело ходили слухи о появлении «оракулов», «мессий», да и просто мошенников. Иногда люд судачил и о новых назначениях в курской власти, обращал внимание на таинственные природные явления, которые, по мнению обывателя, тянули не меньше, чем на знамения о грядущих катаклизмах.
«Ложные слухи о кладе»
Исследуя архивные документы XIX века, находим, что чаще слухи распространяли непривилегированные слои нашей губернии. Сплетни сводились к бытовым вопросам, ложные данные ходили в пределах одного населенного пункта. Чаще болтовня не несла реальных угроз обществу и властям, однако полицейские интересовались некоторыми случаями. К примеру, в октябре 1879 года полицейский урядник 1-го участка 1-го стана Корочанского уезда (тогда – Курская губерния) передал приставу материалы о дознании крестьянина Власа Шаховцова, который распространял «ложные слухи о найденном им кладе».
Еще одна сплетня, выросшая до уровня городской легенды, связана с кладами реки Кур. Будто бы при царствовании Екатерины II здесь утонула баржа, битком набитая золотом. Неоднократно жители столицы губернии предпринимали попытки найти сокровища, но поиски не увенчались успехом. Слухи о скрытых в воде богатствах ходили вплоть до начала XX века. Известно, что в осеннее время 1886–1887-х годов, как отмечали обыватели, на Куре видели «здоровенного детину», который, «стоя в воде, исследовал руками дно реки и вытаскивал добычу». Может, ему удалось добраться до золота? Позже курские журналисты нашли мужчину. Все оказалось банальнее: курянин промышлял поиском старого железа: гвоздей, различных крючков, кусков железных листов. Отмечалось, что искатель железа около двух недель рылся на дне Кура, а «затем исчез, вероятно, основательно очистив от железа дно».
Нередко сплетни помогали стражам закона раскрывать преступления. Весной 1890-го в селе Матвеевка Дмитриевского уезда среди местных прошла молва, что крестьянин Тоичкин «самовольно похоронил свою тещу», предварительно убив женщину. Полиция провела проверку, и информация подтвердилась. Из показаний допрошенного священника следует, что «теща умерла от причиненной ей насильственной смерти».
Помимо крестьян, слухи в Курской губернии распространяли и граждане, принадлежавшие к «интеллигентному классу», как отмечено в полицейских приказах. Это видно на примере сообщения курского полицеймейстера за 1889-й год: «Циркулируется весьма распространенное убеждение, что в случае пожара, вызывающего выезд пожарной команды, в пользу этой последней взыскивается с владельца загоревшегося имущества двадцать пять рублей, даже и в то время, когда пожар потушен домашними средствами».
Главный полицейский губернии утверждал, что данная информация «не имеет никакой почвы и значения» и, более того, «имеет в высшей степени неблагоприятный результат»: горожане, боясь оплаты, не сообщают о возгораниях, что «замедляет прибытие пожарной команды, лишают ее возможности своевременно приступать к тушению огня». Что же касается оплаты услуг, то «в содержании пожарной команды участвуют все домовладельцы, обложенные платежом в пользу города, следовательно, уже в силу этого платящие пожарной команде».
Наглый «гипноз»
В курских газетах, а также в полицейских сводках и отчетах конца XIX века видим, что в соловьином крае к ответственности привлекались сомнительные врачеватели, различные медиумы и гадалки, а также религиозные фанатики. Их деятельность запрещали и могли приравнять к мошенничеству, богохульству. Так, например, летом 1879-го в одном из курских уездов полицейский урядник составил материал в отношении жены унтер-офицера, некой Захаровой, которая лечила людей, «не имея на то права».
В апреле 1890-го курский полицеймейстер доводил до личного состава информацию, что к нему обратился человек, назвавшийся «ясновидцем, объясняющим людям прошедшее и их будущее», с просьбой разрешить в Курске «практику ясновидения». Проситель предоставил распечатку с рекламой услуг, которая якобы была разрешена к публикации в СМИ властями других губерний. Главный полицейский уточнял, что обратившемуся было отказано в ходатайстве, он предупредил: «Если он будет заниматься во вверенном мне районе лжепредсказаниями, то я не премину привлечь его к надлежащей ответственности». Подчиненным было приказано строго следить за деятельностью «ясновидца», а «равно и за тем, чтобы, пользуясь легковерием простых и слабоумных людей, никто в моем ведении не занимался лжепредсказаниями».
Казалось бы, что может быть опасного в обычном гадании, ведь буквально спустя десять лет такие медиумы будут спокойно предоставлять услуги в Курске (к примеру, некая хиромантка Гончарова, работавшая «по особому строго научному способу, предсказывавшая будущее, видевшая прошлое и рассказывающая настоящее»), однако беспокойство стражей закона можно понять: прикрываясь ворожбой, в то время в регионе действовали воры-гастролеры. Их жертвы сообщали, что будто бы попали под действие неких гипнотических сил. Впрочем, все могло быть намного банальнее: обычная хитрость со стороны преступников, а также невнимательность и мнительность потерпевших приводили к краже имущества.
В декабре 1892-го «жертвой наглого «гипноза», как писали СМИ тех лет, стал курский землевладелец Алексей Евреинов. Мужчина добирался в отдельном купе из Москвы в Курск. Проехав Тулу, уснул, а придя в себя, обнаружил, что «кто-то чрезвычайно удачно похозяйничал в купе»: пропали золотые часы и бумажник с 900 рублями. На первой же станции было заявлено о краже, но найти в поезде воров, как и установить способ проникновения в закрытое купе, не удалось.
Назвался сыном Божьим
Также в Курской губернии под видом оракулов и старцев могли действовать адепты ложных религиозных учений, по-своему толковавшие различные «знаки» и природные явления: от катаклизмов, приводящих к неурожаям, до появления в небе Курска метеорита, который «возбуждает толки» («огненный змий, опустившийся около Московских ворот»).
В то время в уездах было немало мистиков-скопцов – представителей одной из популярнейших и скандальнейших сект дореволюционной России. Ходили слухи, что будто бы основатель лжеучения Кондратий Селиванов был знаком с императором Павлом I, последователи еретика учат по всей матушке-России, а часть купечества Курской губернии придерживается взглядов секты. В людской молве была доля правды.
В июне 1873-го Петербургский окружной суд слушал дело купца Горшкова, участвовавшего в оскоплении собственного малолетнего сына. По версии следствия, преступление произошло под Курском, в Коренной пустыни. Уточнялось, что потерпевшему мальчику «отрезали ядра. Несмотря на то, что факт был установлен, присяжные заседатели вынесли оправдательный вердикт.
Меньше повезло скопцу Канунникову – сидельцу курской арестантской роты: его ожидала ссылка в Сибирь. Задержанный за кражу курянин под влиянием сокамерника-скопца из Щигровского уезда совершил над собой членовредительство. По показаниям Канунникова, прежде его чем-то опаивали, «что-то подсыпали в чай».
Отмечено, что помимо мужчин, в секте состояли и женщины, причем из разных сословий. Так, в Белгороде (до революции – Курская губерния) на вторую сессию 1874 года было назначено в суде рассмотрение дела крестьянок Прасковьи Кузьминой и Авдотьи Шляховой, обвиняемых в самооскоплении. В это же время слушались материалы мещанки Анны Калининой и других лиц, обвиняемых в скопчестве.
Стоит сказать, что периодически в Курской губернии полиция задерживала психически больных, которые, находясь в общественных местах, выдавали себя за божьих посланников (а то и за Бога), поведением своим вселяя страх и рождая немало слухов. К примеру, в ноябре 1893-го в Курске был задержан состоятельный мещанин Андрей Галдин, который после службы в Знаменской церкви громко сказал прихожанам: «Господа, вот он Сын Божий, которого здесь спрашивали, – это я». После курянина «захватили чины городской полиции», а нарушитель «продолжал что-то произносить о том же предмете». Позже близкие рассказали, что Галдин «уже не раз заговаривался и, по-видимому, страдает тихим помешательством на почве религиозных лжепонятий и самовозвеличенья».
Беспорядки в думе
Передвижения по службе, увольнения чиновников и скандалы среди гласных курских дум также становились предметом обсуждения в тогдашнем губернском обществе. В местной прессе тех лет можно встретить, например, следующие строки, опубликованные в январе 1890-го: «Носятся слухи, что будто г. Сушков (член Курской горуправы, – от ред.) имеет намерение отказаться от своей должности по городской управе по своим домашним обстоятельствам».
Как и сегодня, обыватель конца XIX века обращал внимание не только на работу чиновников, депутатов, но и на нравственное поведение власть имущих. Например, поводом посудачить для жителей Льгова стала потасовка в местной думе, произошедшая в декабре 1889-го: гласные Жбанков и Фищенко «устроили беспорядки», за что были исключены «из заседаний думы на семь заседаний».
В мае 1872-го жители Курска обсуждали неподобающее поведение члена горуправы Троянова, который оклеветал полицейских на пожаре: стражи порядка якобы грубо обращались с представителем власти. Позже данная информация не подтвердилась, за клевету чиновника уволили, однако годом спустя восстановили в должности.
Подготовил Александр ДЕМЧЕНКО
Вверх▲
Отзывы читателей (0)
Написать отзыв▼
Архив рубрики / Другие статьи этого номера 11 (1430) от 15 марта 2022 года
Куряне жалуются на двойное списание средств при оплате проезда картой