«Пьяные до беспамятства»: как работали трактиры в старом Курске
Курск конца XIX века – типичный городок средней полосы. Видимая его часть – мощеные улицы, изящные жилые дома на главных улицах, величественные храмы, многочисленные толкучки, торговые ряды. Другая сторона: грязные закоулки, преступность и, конечно же, разномастные кабаки и трактиры, чьи посетители доставляли много хлопот обычным горожанам, а сервис не всегда соответствовали нормам. О нарушениях в дореволюционном курском общепите – в материале «ДДД».
«Содержать в чистоте и умеренной температуре»
Согласно постановлению, изданному в Курской губернии в 1886-м, трактирное заведение «есть открытое для публики помещение, в котором либо отдаются в наем особые покои со столом, либо производится продажа кушаньев и напитков на месте и навынос». Такое злачное место имеет не менее трех комнат, «из которых одна для буфета, со стойкою для продажи питей и принадлежностей для чая, другая для кухни, с кубом для горячей воды и третья комната для посетителей». Зал, где принимают гостей, должен был быть «светлым и мерою не менее восьми квадратных аршин». В такой комнате для посетителей были предусмотрены не менее четырех столов «с чистым бельем и картою с обозначением сорта напитков и пищи, и цены их». Комнаты же находились «в общей связи, удобны для осмотра и содержаться в чистоте и умеренной температуре».
Уточнялось, что, помимо напитков, чая и холодных закусок, в трактирах должны подавать «не менее двух сортов горячей пищи». Прислуга же должна быть «благонадежная и ответствовать за личную безопасность посетителей и их имущества». Что же касается спиртного, то продажа алкоголя в таком месте «является второстепенно торговлею».
Согласно полицейским приказам за 1889 год, курские трактиры начинали работу в 6 утра, однако «продажа крепких напитков разрешалась в будни – с 7 часов утра, а в воскресенье и праздничные дни с 9 утра». Годом позже глава губернской полиции отмечал, что курские держатели трактиров «производят торговлю в недозволенное время, в особенности ночью». Тогда же приводился случай, когда злоумышленники, совершившие ночную кражу, «нашли приют в одном из трактиров Ямской слободы», что затруднило их розыск.
Немудрено, что такие места пользовались популярностью у тогдашнего криминалитета и низших слоев: дешевые закуски и напитки, но главное – возможность скрыться от правоохранительных органов, сбыть краденое, а иногда, заприметив подвыпившего посетителя, поживиться его имуществом. Параллельно с этим, судя по архивным документам, владельцы питейных заведений не гнушались скупать краденое, рисковали стать соучастниками преступлений.
22 апреля 1879-го в деревне Русановой Щигровского уезда у крестьян Иванова и Гатилова «обнаружена пропажа хлеба». Местный урядник не просто задержал преступников, но и «разыскал и самый хлеб, оказавшийся у содержателя питейного заведения мещанина Блинова». Тогда же в слободе Корочке Обоянского уезда рабочие винокуренного завода сняли с крестьянки Аргуновой «пальто, серьги, три платка и шаль». Позже часть краденого была изъята у «сидельца питейного дома почетного гражданина Ивана Попова». В Рыльском уезде весной 1879 года жертвой преступников стал уже держатель кабака: близ деревни Неониловки у владельца питейного заведения, казака Ивана Юрченкова «уворован самовар, стоящий 13 рублей».
Немало осталось свидетельств, что хозяева трактиров в рабочих буднях совершали многочисленные нарушения. В апреле 1879-го полицейский урядник 2-го участка, 1-го стана, Дмитриевского уезда «открыл незаконную торговлю наливкою, не разлитою по бутылкам и без бандероли». В одной из деревень Обоянского уезда из погреба местного виноторговца были изъяты сомнительного происхождения «два ведра шкопинского вина и 12 полубутылок донского вина». В январе 1879-го урядник Черновол составил акт «о беспатентной продаже питей» в селе Порубежном, а также «о приеме в залог платья в питейном заведении».
На хитрость пошел крестьянин села Глушкова Рыльского уезда Сидор Портяной, который весной того же года грубо нарушил питейный устав, перенеся торговлю вином из своего кабака в дом крестьянина Светова: сделано это было в разгар семидневной ярмарки, дабы «иметь от торговли в другой местности села больше выгод».
Прекратить «игру музыки и пение хоров»
В полицейских отчетах конца XIX века отмечалось, что держатели курских кабаков «не соблюдают чистоты и опрятности», в трактирах отсутствуют «таблицы или расписания цен продаваемым предметам», а также имеет место «допущение недозволительных игр и увеселений». Всякие игры (в особенности карточные) были запрещены. Тем более деятельность казино. В декабре 1889-го в думу Белгорода (до революции – Курская губерния) поступило прошение мещанина Сальникова о допущении его жены Магдалины быть «ответственной прикащицей в содержимом им трактирном заведении в доме купца Вещева», так как Сальников находился под судом «за нарушение правил, относящихся до содержания трактиров и за устройство игорного дома».
В отдельных курских трактирах также вводились ограничения на музыку и пение хоров. Чаще запреты накладывались во время больших религиозных праздников. Так, в апреле 1890-го главный полицейский губернии приказывал: «Поручаю господам приставам и заведующему Ямской слободой иметь строгое наблюдение, чтобы в течение всей Страстной недели, а равно в первые два дня праздника Святой Пасхи во всех без исключения трактирных заведениях была прекращена игра музыки и пения хоров певиц и певцов».
Также в архивах остались свидетельства, что в Курске решался вопрос о полном запрете хоров в трактирах. По данной проблеме в декабре 1892-го в гордуму поступило заявление «некоторых гласных и граждан Курска». Тогда депутаты постановили: «Поручить городской управе составить в установленном порядке проект обязательных постановлений о воспрещении пения арфисток в трактирных заведениях и представить таковой на утверждение думы».
«Бесстыдные действия, буйства, ссоры»
В сентябре 1889 года курский полицеймейстер напоминал предпринимателям, занятым в тогдашнем курском общепите, что «содержателям трактирных заведений вменяется в обязанность, между прочим, наблюдать за порядком и благочинием в заведениях». Глава уездной полиции подчеркивал: «В трактирных заведениях Курска то и дело происходят беспорядки и бесчинства», а если говорить конкретно, то «всякого рода бесстыдные действия, буйства, ссоры, драки, нарушения общественной тишины». И не только в областном центре. Так, в августе 1887-го в Дмитриевском уезде сельский староста убил в трактире 44-летнего посетителя.
Владельцев питейных обязывали «держать у себя в услужении людей благонадежных и учредить в заведениях внутренний присмотр за недопущением беспорядков или воровства», а тех, кто будет в кабаке «пьяным до беспамятства или в безобразном виде», наказывать.
Как и сегодня, перебравших выпроваживали из кабаков. В итоге улицы старого Курска в вечернее и ночное время превращались, мягко говоря, в балаган: тут и там сновали пьяные, они горланили песни, устраивали потасовки.
«На обязанности полиции, между прочим, возлагается смотреть, чтобы те, которые по улицам и переулкам кричат и песни поют, ночью в неуказанные часы ходят и в пьяном виде шатаются, были забираемы и отсылаемы под стражу», – отмечал губернский глава полиции, добавляя, что «между тем во всякое время дня и ночи, в особенности же в базарные, воскресные и праздничные дни, по улицам шатаются пьяные, кричат и поют песни, очень часто самого циничного содержания, и полицейские чины вверенной мне полиции на это не обращают ровно никакого внимания».
В полицейских сводках 1889– 1890-х годов зафиксировано большое количество случаев нарушения нетрезвыми курянами общественного порядка. 9 октября 1889 года городовым 4-й части «задержана на улице за крик в пьяном виде крестьянка Феоктистова, которая для отрезвления помещена в арестантскую при части». Там девушка предприняла попытку повеситься на своей юбке, но сотрудники вовремя заметили попытку суицида. «По приведению в чувства» женщину отправили в больницу.
8 ноября того же года около здания Курского губернского казначейства уснул в пьяном виде крестьянин Воровцов. Крестьянин Шевляков снял с него сапоги и хотел скрыться, «но видевший это городской погнал его и доставил в часть вместе с сапогами».
Поздним вечером 1 октября 1889 года за Московскими ворота города Курска пьяная толпа из десяти человек окружила солдата Горшкова, один из выпивох стал бить военнослужащего. После, как писали СМИ тех лет, толпа увидела, что в одну из гостиниц «пошли два солдата». Дебоширы мгновенно отреагировали на них («многие из толпы начали бить камнями стекла»). К месту происшествия прибыл военный патруль, но, «увидя перед собою большую силу и угрозы», отступил, направив гонца за подкреплением. Теперь уже к месту прибыли 50 солдат и три офицера. Толпа спряталась в одной из лавок, ее оцепили. На этом дебош и завершился. Тогда дознание заявило: «Обнаружена далеко зашедшая между нижними воинскими чинами и буянившими лицами вражда». Были арестованы восемь человек.
К слову, обслуживание нижних военных и полицейских чинов в курских трактирах, по мнению уездного полицейского руководства тех лет, «отнюдь не должно быть терпимо». Увы, но среди тогдашних стражей закона хватало и тех, кто любил злоупотребить «беленькой», а потом появиться в общественном месте. Так, к примеру, из курской полиции был уволен городовой 3-й части Соболев «за нетрезвое поведение». Руководство же напоминало подчиненным накануне крупных торжеств: «В праздничное время необходимо усугубить полицейскую деятельность. Не говорю о том, что все полицейские чины должны быть постоянно трезвы: они, кроме этого, обязаны быть на своих местах».
«Вел нетрезвую жизнь и в день смерти был пьян»
Стоит сказать, что курские власти середины и конца XIX века были отчасти озабочены ростом смертности от употребления алкоголя. Так, в ноябре 1889-го сообщалось, что «за последние две недели умерло от пьянства одиннадцать человек», среди которых «один потомственный почетный гражданин и один парень, которому минуло всего двадцать лет». Цифра огромная. Для сравнения: с марта по апрель 1888-го по той же причине скончались 17 курян.
Типичными для тех лет стали заметки в газетах об очередной гибели из-за страсти к зеленому змию. В апреле 1879-го в Курске скоропостижно умер «московский цеховой Алексей Бекетов, имевший от роду около 45 лет», который «вел нетрезвую жизнь и в день смерти был пьян». В марте того же года в пригороде Курска было обнаружено тело 45-летнего отставного стрелка 13-го стрелкового батальона Лактионова, который «во время бывшей 9-го сего марта вьюги, следуя в деревню Соскову, куда он намерен был отправиться для свидания с родственниками, упал в овраг и замерз». Отмечалось, что «покойный предавался нетрезвой жизни».
Периодически власти губернии ужесточали требования к местам торговли алкоголя. В 1876-м вышло постановление Курского губернского по городским делам присутствия относительно сокращения трактирных заведений, по которому разрешалось выдавать разрешение на реализацию спиртного «лишь только тем лицам, у которых трактирное заведение вполне удовлетворяет прямому своему назначению или цели». Полностью закрывать кабаки в губернии не собирались. Одна из статей дохода бюджетов была отведена именно питейным заведениям. Так, в Курске, в 1876 году городская казна получила с патентов, выдаваемых по питейному уставу, более 8500 рублей, что на современные деньги десять с лишним миллионов…
Подготовил Александр ДЕМЧЕНКО, фото Яндекс.Дзен «Свой для Всех»
Вверх▲
Отзывы читателей (0)
Написать отзыв▼
Архив рубрики / Другие статьи этого номера 10 (1429) от 8 марта 2022 года
новая реальность
доброе дело
чтобы помнили
печальная статистика
происшествия
пьедестал почета
удар, еще удар!
юридическая консультация
трудовой кодекс
вопрос прокурору
сделка
зверье мое
здоровье семьи
залог будущего урожая
сад и огород
приятного аппетита!
