Обряды, суеверия и приметы курян: как в старину женились, рожали, умирали
Наши предки не могли представить жизнь без примет и суеверий. Они определяли если не все, то многое. Рождение ребенка, свадьба, похороны сопровождались ритуалами, обрядами, которые для многих из нас кажутся диковинными. В них было место потустороннему, магическому. Кажется фантастикой, что крестьянское население Курской губернии выгадывало пол ребенка по еде, которую употребляет роженица, или же «строило» для души покойника «лесенку» в небо
«Пропиванки» с водкой на сватовство
Все начинается с семьи. Крестьяне Курской губернии заключали брак в юном возрасте. Молодые люди становились главами семейств в 18–19 лет, беря в жены девушек 16–17 лет. Неженатый 20-летний парень на селе являлся редкостью. «Парень женится, когда захочет, а девка выходит замуж, когда ей суждено», – говаривали наши предки.
Те девушки, которые не успели обзавестись мужьями в срок, до 20 лет, получали ярлык «засидевшихся невест». Как правило, их ожидал брак с односельчанами, только вернулившимися с армейской службы. Не вступить же в брак вовсе приравнивалось к греху. Но были исключения. Например, односельчане с пониманием относились к тем, кто дал обет безбрачия, посвятив себя служению Богу. В других же ситуациях говорили: «Холостой – полчеловека».
Брак у курских крестьян далеко не всегда был по любви. В большинстве случаев будущее молодых определяли родители. Они подбирали жениху невесту, договаривались о свадьбе, приданом. Чаще на брачный союз смотрели с материальной стороны. К потенциальным главам семейств были следующие требования: хозяйственность, благоразумие, хорошее здоровье, трезвость. В невесте ценили здоровье, физическую силу, хорошее приданое, «телность»: «Девка должна быть умная, здоровая, рукодельная и смирная».
Вот как, к примеру, выглядел свадебный обряд, который практиковался в Курской губернии в старину. Его приводит краевед Михаил Лагутич.
До сватовства в доме жениха собирался семейный совет из ближайших родственников, чтобы выбрать невесту. На встрече из близких жениха определяли сватов. Они в назначенный день отправлялись в дом невесты на переговоры.
«Сваты спрашивают, желают ли родители выдать дочь за жениха, справляются о приданом невесты, – пишет Лагутич. – Родители невесты или прямо отказывают и не принимают хлеба-соли, или говорят, что подумают, оставляя хлеб-соль у себя, а сами собирают семейный совет, в результате которого своевременно сообщается сватам жениха тот или другой ответ».
Если давали добро – сваты заявлялись в дом невесты с водкой и устраивали «пропиванки». Потом уже родители будущей супруги шли в дом жениха, вели беседы о хозяйстве, выпивали, приглашали жениха и его близких на «укладинки» – смотреть приданое. В тот же день были «своды»: жениха ставят рядом с невестой. Последней дают тарелку с двумя рюмками, а жениху четверть водки. После молодых сажают в святой угол, начинают обед. За день до свадьбы выдавали приданое. Далее родители благословляли молодых, отец, взяв невесту за руку, отдавал ее жениху.
В Курской губернии чаще играли свадьбы осенью: урожай собран, появилось свободное время, есть чем потчевать гостей. Обильный свадебный стол считался хорошей приметой, предвещал молодой семье благополучие. Мужу и жене желали богатства, скорейшего появления на свет детей: «Дай Бог Вам, Иван Иванович, богатеть, а Вам, Марья Ивановна, спереди горбатеть» (беременеть).
От селедки рождаются мальчики
Обычно вскоре после свадьбы молодая беременела. В XIX – начале XX веков замужняя крестьянка Курской губернии рожала в среднем семь-восемь детей, в отдельных семьях воспитывали по десять и более ребятишек.
Среди курян-крестьян существовало множество примет, которые указывали на грядущую беременность. Так, если женщина наступала на мужские штаны, то в такой семье в скором времени ждали пополнение. Или же, к примеру, если крестьянка видела во сне журавлей, то обязательно в течение года ей предстояло рожать. Беременность определяли по прекращению месячных. С того дня и считали срок рождения ребенка – «вперед год без трех месяцев и 10 ден».
Во время беременности повседневная жизнь крестьянок почти не менялась. Они по-прежнему выполняли обязанности по хозяйству, однако нагрузка по дому и во время полевых работ снижалась. Кроме того, муж не ругал и не поднимал руку на беременную (что было в порядке вещей у наших предков). Как пишет в книге «Семейный быт и повседневность крестьян Курской губернии: традиции и динамика перемен в пореформенной России» доктор исторических наук Зинара Мухина, к беременной крестьянке домочадцы и односельчане относились бережно, позволяли ей то, что другим воспрещалось.
«Особенно предосудительным считалось отказать женщине в желанной пище, – пишет историк. – Даже в период религиозных постов ее не ограничивали в этом, понимая, что невыполнение желаний беременной может отрицательно сказаться на развитии плода, с ней делились последним, «кусочек послаще завсегда ей отдавали».
На беременность наши предки смотрели и с мистической стороны. Например, определенные праздники, времена года, дни недели и даже время суток указывали на «счастливое» или «несчастливое» рождение ребенка. По народным традициям роженице советовали следовать ряду правил, чтобы малыш родился здоровым. К примеру, крестьянка должна была смотреть чаще на красивых детей, чтобы потомство было добротным. Поглядывала беременная супруга и на мужа, чтобы ребенок был похож на главу семейства. Запрещалось роженице наступать на кривые предметы (например, коромысло), иначе дитя будет горбатым. Также нельзя было сидеть на пороге, перекрестке дорог: они считались пограничными местами между мирами живых и мертвых. Если же беременная перешагивала через помело, то ее ожидали тяжелые роды.
Как указывает Зинара Мухина, нежелательно было заранее придумывать имя ребенку или угадывать сроки родов. В таком случае, по поверьям, роженица могла потерять дитя, либо был риск, что ребенок родится нездоровым. Нельзя было показываться перед односельчанами накануне родов: «С брюхом ходить – смерть на вороту носить».
Пол будущего ребенка определяли по форме живота беременной, внешнему виду, предпочтениям в еде. Если, например, крестьянка «шла» желтыми пятнами – ждали девочку, если же живот был острым – мальчика. Если во время беременности женщина налегала на редьку и свеклу – родить ей девочку, а если предпочитала селедку – мальчика.
На время беременности крестьянки лишались права быть крестными матерями, свахами, подружками на свадьбах, присутствовать на похоронах. Запрещалось находиться в доме с усопшим, обмывать его, иначе, по поверью, будущий ребенок мог умереть.
Когда же наступал срок родов, в дом беременной звали повивальную бабку. Она выполняла роль акушера. Согласно ритуалу, роженицу трижды обводили вокруг стола, а потом не давали засиживаться на одном месте. Для усиления «потуг» давали «дуть в бутылку», заставляли прикусить кончик косы, чтобы вызвать кашель, рвоту, испуг, ускорить роды.
Когда малыш появлялся на свет, повитуха обрезала пуповину определенным предметом. Все зависело от пола ребенка. Если родился мальчик – в ход шел топор, чтобы юноша рос умельцем и плотником. Девочке пуповину обрезали ножом на прядильном гребне: считалось, что после такого ритуала девушка будет хорошо управляться с пряжей.
«В Корочанском уезде Курской губернии, – писали исследователи, – новорожденную девочку передавали крестной матери через прялку, чтобы росла искусной пряхой, а мальчика – через порог, чтобы стал «хранителем дома...», а например, в Суджанском и Рыльском уездах – на книге, чтобы был грамотным.
Летучая мышь – предвестник смерти
Отдельного внимания заслуживает погребальный ритуал наших предков, а также приметы и суеверия, указывающие на грядущую смерть. Как пишет кандидат исторических наук Юрий Озеров, крестьяне села Стрелица Корочанского уезда верили: если на доме закричит сыч либо в хату залетит летучая мышь или впрыгнет лягушка – кто-то из домочадцев скоро умрет.
«Отношение к усопшему в значительной степени отличалось боязливостью: «Кто прикоснется к мертвецу, тот не должен сеять: зерно замрет в его руках и не даст всходов», – приводит одно из поверий Озеров.
Наши предки считали, что нельзя использовать мыло, которым обмывали покойника: в нем мертвеющая сила, жди беды. Таким мылом стирать не будешь, зато можно натирать капканы для ловли диких животных, очерчивать места, пораженные сибирской язвой.
«Простолюдины Обоянского уезда, как и Корочанского, верили, что если у покойника открываются глаза, это предвещает вскоре другого мертвого в доме, – пишет Юрий Озеров. – Против страха перед умершими придумали поговорку: «Не бойся мертвых, а бойся живых».
Погребальный ритуал имел множество жестких правил, нарушив которые, можно было накликать чью-то смерть раньше времени. Так, в Корочанском уезде гробы делали из лавок, столов. Из досок мастерили в том случае, если покойник заготовил их при жизни.
Когда умершего выносили из хаты, трижды слегка стучали гробом о двери. Верили, что так покойный прощается с домом. Следом выносили постель усопшего, ставили посреди двора. Она находилась там до тех пор, пока близкие не возвращались с похорон. На постель клался топор («чтобы больше никто не умирал»).
Гроб несли до кладбища на руках. Если умирал ребенок – гроб брали на руки дети, а если девушка – ее подружки или молодые односельчанки. Подобный факт, как пишет Озеров, отмечен в 1892 году в рапорте курского губернского врачебного инспектора.
После погребения куряне устраивали поминальный обед. Они считали, что душа умершего находится в доме до 40 дней. Это поверье живо и сегодня. Например, в Суджанском уезде в 40-й день душу покойника провожали по «лесенке».
«Из пшеничного теста пекли маленькую лестницу с 3–4 перекладинами и по окончании панихиды в доме выносили ее во двор, – указывает Озеров. – Там растворяли на улицу ворота, ставили в воротах вверх дном кадушку, покрывали ее скатертью и ставили «лесенку» для души».
Уже над ней священник служил литию. Затем близкие оставались в воротах плакать, а после ели «лесенку» на поминальном обеде.
Подготовил Александр ДЕМЧЕНКО
Вверх▲
Отзывы читателей (0)
Написать отзыв▼
Архив рубрики / Другие статьи этого номера 21 (1336) от 26 мая 2020 года
Жара, засуха, дожди и ураганы? Какой будет летняя погода в Курской области
Экс-председателя комитета ЖКХ Курска обвиняют в ущербе городу в 100 миллионов
«Решала» из Курска обманул жителей страны на 10 миллионов рублей