Будни курских реаниматологов
Чем отделение реанимации и интенсивной терапии похоже на подводную лодку, как пережить смерть пациента, избежать инсульта, почему многие доктора становятся заядлыми рыбаками и дачниками... Об этом и не только «ДДД» рассказал врач анестезиолог-реаниматолог, заведующий отделением реанимации и интенсивной терапии больницы скорой медицинской помощи Курска, кандидат медицинских наук Александр Кузьменко. Мы встретились с ним накануне Всемирного дня анестезиолога и реаниматолога, который отмечался 16 октября.
Их называют ангелами-хранителями
Приехав рано утром к зданию БСМП, стали свидетелями привычной для больницы картины. К приемному отделению подлетает «скорая помощь», на носилках – мужчина без сознания. Несколько секунд – и каталка с пациентом мчится в реанимационный зал, где его уже ждут врачи...
– Официально рабочий день начинается с 8:30, – поясняет Александр Кузьменко. – Но за годы выработалась привычка приезжать пораньше: к 6:00–6:30. Правило «золотого часа». С утра можно более детально посмотреть пациентов, ознакомиться с анализами, методами обследования, проведенного накануне, выработать стратегию ведения пациента на предстоящие сутки. А иногда просто физически поучаствовать в утренних «процедурах»: помочь санитарочкам и сестричкам… Так что это нормально, что многие заведующие приезжают гораздо раньше. Врачи в реанимациях работают в режиме дежурств, которые могут выпасть на любой день недели и года, будь то Новый год, День конституции или День анестезиолога. К сожалению, у болезней и несчастных случаев нет никакого уважения к выходным или красным датам календаря – несчастье может нагрянуть в любое время. И анестезиолог-реаниматолог обязан быть там, где нужнее всего – на рабочем месте.
– Мне казалось, что анестезиолог и реаниматолог – это две разных специальности...
– Вы не единственная, – улыбается Александр Александрович. – Об анестезиологах-реаниматологах знают очень мало. Чаще уверены, что есть анестезиолог, который нужен, чтобы «сделать наркоз». И есть тот, кто занимается реанимаций. Между тем функции анестезиологов-реаниматологов гораздо шире. Если говорить простым языком, то врач (кардиолог, невролог, эндокринолог...) лечит те или иные заболевания в рамках своей специализации. Но случается, что, несмотря на грамотную работу специалиста, болезнь приобретает неконтролируемый характер и пациент, независимо от диагноза, может впасть в критическое состояние. И чем бы он ни болел, спасать его будет анестезиолог-реаниматолог.
Именно эти врачи не только спасают жизни, но и избавляют людей от страданий. Неслучайно же их называют еще и ангелами-хранителями.
– Ну что, переодевайтесь, – дает команду Кузьменко, выдав одноразовые халат, шапочку, бахилы и маску. Без этого постороннему человеку в реанимацию не попасть.
– Пациенты у нас разные, – рассказывает он. – Это и осложненный сахарный диабет, и пневмонии, инсульты, инфаркты... Большой контингент пациентов с различными видами отравлений.
Не будет преувеличением сказать, что отделение уникальное. Работает оно, что называется, «с колес» – находится рядом с приемным. «То есть у нас все сложные случаи, когда есть риск, что пациента просто не довезут до реанимации профильного отделения, – поясняет Александр Александрович. – Если посмотреть по списку диагнозов, такого разнообразия нет нигде».
«Молодые женщины напиваются до комы»
– Кстати, насчет отравлений... В этом году не обошлось без пострадавших от грибов...
– И не только от съедобных. Не устаю повторять: только шампиньоны с вешенками, только из магазинов! Конечно, желание людей полакомиться лесными дарами понятно. Но риск отравиться бледной поганкой огромен. Пока она молодая, очень похожа на сыроежку. И достаточно всего одного гриба на большую кастрюлю, чтобы все варево стало смертельно ядовитым. Пациентов можно спасти, если вовремя провести ряд процедур, в частности, промывание желудка и очищение крови. Но эти меры эффективны только в первые сутки. Пострадавшие же, как правило, не сразу обращаются в больницу, ждут, когда «само пройдет». И драгоценное время уходит. Какие бы усилия мы ни прилагали, если яд поразил печень, спасти людей невозможно.
– С какими еще случаями отравлений приходится сталкиваться?
– Наркотики, алкоголь, уксус...
– В смысле, уксус? Люди его пьют?
– Бывает. Нередко выпивают по ошибке. Например, хочет человек похмелиться, находит дома бутылку с прозрачной жидкостью, думая, что это алкоголь. По ошибке глотают аккумуляторную серную кислоту, стеклоочиститель, средство для прочистки труб... Растет число отравлений этиловым спиртом, когда человек неделю пьет, доводя сердце, легкие, мозг до состояния полной интоксикации. Если раньше поступление в отделение интенсивной терапии молодой женщины с алкогольным отравлением было нонсенсом, то сейчас 30–40-летние курянки порой напиваются до комы. Стало больше контрафактного алкоголя. Часто поступают агрессивные пациенты (наркоманы, алкоголики), которых приходится фиксировать, прежде чем начать лечение.
– В вашем отделении спасают тех, у кого развивается инсульт или инфаркт...
– Во всяком случае, мы делаем все от нас зависящее, но по-прежнему много летальных случаев. Ежегодно в России от инсультов и инфарктов исчезает население миллионного города! Это страшно. Есть еще одна очень серьезная проблема, решать которую необходимо как можно скорее. Через несколько лет человек, перенесший, скажем, инсульт, снова оказывается в реанимации. Дело в том, что в регионе отсутствует качественная система реабилитации для людей, перенесших инсульты или инфаркты, в условиях санатория, спеццентров. Такие учреждения просто необходимы, чтобы возвращать людей к нормальной жизни!
– А можно как-то снизить риск инсульта?
– Можно, причем на уровне первичного звена оказания медицинской помощи. Если у человека есть аритмия, было бы хорошо, если бы терапевты назначали антикоагулянты (препараты, препятствующие образованию тромбов). Необходимо регулярно измерять артериальное давление. Общепринятая норма – 120–130 на 80 миллиметров ртутного столба. Но опять же – все индивидуально, для кого-то 120 на 80 слишком много. Ни в коем случае не игнорируйте диспансеризацию, она позволяет выявить болезни на ранних стадиях. В группу риска попадают люди, которые трудятся в режиме постоянного стресса – чаще всего это офисные работники. Добавьте малоподвижный образ жизни, нерегулярное и некачественное питание, плохой сон...
– И что же делать?
– Бросайте курить, откажитесь от алкоголя, чаще бывайте на свежем воздухе. Даже акцент на одном из этих факторов снижает риск заболеваемости в разы. В советское время повсеместно была распространена производственная гимнастика – очень полезная штука. Попробуйте с коллегами каждый день на 10–15 минут выйти на улицу (если нет такой возможности, в коридор), сделать нехитрые упражнения... Вскоре заметите изменения: перестанет болеть спина, начнет лучше соображать голова, настроение улучшится.
«Чем мы не подводники? Вполне себе!»
– Вам часто приходится сталкиваться со смертью. К этому можно привыкнуть?
– Никогда! Особенно если тебе кажется, что ты мог спасти человека, но по каким-то причинам не успел, не получилось... Даже когда в отделение поступают тяжелые онкобольные, мы делаем все от нас зависящее, чтобы хотя бы облегчить их страдания. Ощущение беспомощности накладывает отпечаток, а в совокупности еще с рядом факторов может привести к так называемому «синдрому выгорания белого халата». Но мы стараемся не допустить этого: помогают рыбалка, стендовая стрельба. Среди наших докторов появились заядлые дачники – видели бы вы, как они хвастаются собранным урожаем! То есть находим способы переключиться, отвлечься от забот, проблем, чтобы появились новые силы выполнять главное предназначение врача: спасать жизни.
– Сейчас много говорят о проекте «открытая реанимация». Что это такое?
– Закрытая реанимация – рудимент советской медицины, когда врач считался чуть ли не небожителем. Сегодня общение между больным, врачом и родственниками должно идти на равных. Это диалог не конкурентов, а членов одной команды. В нашей практике было много случаев, когда совместный самоотверженный труд медперсонала, родных и близких позволял вытягивать практически безнадежных больных. Даже в советские времена врачи иногда нарушали все правила и приводили родственников на несколько минут. Я в начале своей работы, в середине 90-х, даже замечания за это получал. Невозможно смотреть, как и пациенты, и их родные страдают. Это надо иметь в груди не сердце, а насос. Принцип пациентоориентированности заключается не только в диагностических и лечебных процедурах, но и в создании комфорта людям, прикованным к постели.
– Что в вашем понимании – хороший врач?
– Очень многое зависит от образования, квалификации, качества работы анестезиолога, от того, как он соображает, как понимает патологию. Нашу специальность невозможно изучить только по учебникам. Анестезиолог-реаниматолог должен уметь думать. Можно прочитать массу книг, протоколов, рекомендаций и столкнуться с осложнением, которое нигде не прописано. Задача анестезиолога – находить решения в нестандартных ситуациях. Плохому хирургу вы можете дать идеальный набор инструментов, и он плохо прооперирует больного. В нашей специальности то же самое.
– А почему иногда работу в реанимации сравнивают с подводной лодкой?
– Отличное сравнение! Замкнутое пространство, вентилируемое помещение, искусственный свет, везде мониторы, излучение, шум, химические вредности. Все есть. Чем мы не подводники? Вполне себе. У нас так же часто приходится принимать быстрые ответственные решения. Бывает, что-то идет не так, а обратного хода уже нет. И кто-то должен сказать: «Ребят, я прошу вас, не заводитесь». Эмоции-то зашкаливают! Настоящая драма. Ответственность за человека. И, естественно, люди на взводе. У нас в отделении нет врачей, которые эмоционально не включаются, которым плевать на пациента. Это работа, проверяющая человека на цельность: собьешься с правильного пути или нет, сохранишь способность по-человечески относиться к больным или нет. Она пытается перемолоть тебя. Наверное, мне повезло справиться, как и многим моим коллегам. Старался видеть в этой работе школу, которую должен пройти. Многие врачи в таких нечеловеческих условиях начинали ожесточаться…
– А юмор помогает в работе?
– Конечно. У нас очень молодое отделение, ребята веселые. Есть же понятие – медицинский юмор. Это хохмы, как и в любой профессиональной корпорации. Если юмора нет, тоска смертная.
– Есть любимая шутка про анестезиологов?
– Я их не коллекционирую. Знаете, они все в основном какие-то дурацкие. Или в обидном свете выставляют коллег, а я этого не люблю. Мне нравится высказывание: «Анестезиология и реаниматология – это спецназ от терапии».
– Александр Александрович, 16 октября исполнилось 173 года с момента первого официального применения наркоза. Этот день в медицинской практике отмечается как Всемирный день анестезиолога и реаниматолога. Так что, пользуясь случаем, поздравляем с этим замечательным праздником!
– Спасибо большое! Я же, в свою очередь, хочу поздравить своих коллег, пожелать им здоровья, уверенности в завтрашнем дне и благополучия.
Варвара БОЕВА
Вверх▲
Отзывы читателей (0)
Написать отзыв▼
Архив рубрики / Другие статьи этого номера 43 (1306) от 22 октября 2019 года
природная аномалия«Все балконы и стены облеплены ими». В Курской области нашествие азиатских божьих коровок
проклятие гиппократапремьера «малефисенты»«Анджелина Джоли» из Курска встретилась в Москве с Мишель Пфайффер
благоустройстворегиональный законВ Курской области утвержден порядок выдачи удостоверений «Дети войны»
какие люди!какие люди!
время действий • рекламапроисшествиязадержание домушникаКурская область. В Щиграх обокрали квартиру на полтора миллиона
преступление и наказаниеКурская область. Приговор водителю, утопившему друзей в реке под Рыльском
болеем за наших!большой баскетболвсегда с командойОткровения «Легенды №17» курского «Авангарда» Дениса Синяева
знай наших!драгоценные клинкина татамибудь в курсе!
финансы • рекламаОформить кредит и не попасть в ловушку: 7 правил выбора кредита
недвижимость • рекламаКоттеджный поселок Лазурный: свой дом под ключ по привлекательной цене в Курске
военные расскажуттрудовое правов законекоммунальные услугисоветы специалистовпроблемы зренияхозяйке на заметкудавайте приготовим!
